На правах рукописи

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Скворцов Артем Михайлович

 

 

Научная школа в отечественном антиковедении:

М.С. Куторга и его ученики

 

специальность 07.00.09 – Историография, источниковедение и методы исторического исследования

 

 

 

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата исторических наук

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Москва

2012

Диссертация выполнена на кафедре истории древнего мира и средних веков Ставропольского государственного университета

 

 

Научный руководитель:

доктор исторических наук, доцент

Беликов Александр Павлович

 

 

Официальные оппоненты:

 

Мягков Герман Пантелеймонович

доктор исторических наук, профессор

Казанского (Приволжского)

Федерального университета

 

Никишин Владимир Олегович

кандидат исторических наук,

старший научный сотрудник

МГУ им. М.В.Ломоносова

 

 

Ведущая организация – Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена

 

Защита диссертации состоится «____» _________ 2012 г. в _____ часов на заседании Диссертационного совета Д002.249.01 при Институте всеобщей истории РАН по адресу: г. Москва, Ленинский проспект, д. 32а (ауд. 1406)

 

С диссертацией можно ознакомиться в научном кабинете Института всеобщей истории РАН

 

 

Автореферат разослан «____»________________2012 г.

 

 

 

 

 

Ученый секретарь

диссертационного совета,

кандидат исторических наук                     Н.Ф. Сокольская

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

 

Актуальность темы. Михаил Семенович Куторга (1809–1886) по праву считается одной из самых ярких фигур в отечественном антиковедении. С его именем связан перелом в изучении и преподавании зарубежной истории в Императорском Санкт-Петербургском университете. А в области антиковедения он выстроил своего рода фундамент, на котором в дальнейшем воздвигалось величественное здание российской науки о классической древности.

Профессионал высочайшего уровня М.С. Куторга не был чисто «кабинетным» ученым: как преподаватель он никогда не отказывался от внеаудиторного общения со студентами. Он понимал важность передачи своего профессионального опыта молодому поколению. Иначе бы его дело не получило продолжения. Для сохранения преемственности и развития научного знания ему необходимо было осваивать различные формы коммуникации и не ограничиваться университетской кафедрой в распространении своих идей. Следовало устраивать и неформальные встречи с избранным кругом лиц для передачи всего накопленного комплекса знаний. Так формируется одна из первых научных школ в России, возглавляемая М.С. Куторгой. Ее исследовательская практика и сформировавшиеся в ней механизмы взаимодействия учителя и ученика повлияли на все последующие школы не только всеобщей, но и отечественной истории в российском научном пространстве.

Важной тенденцией современной историографии стало изучение научных школ[1], осуществляемое в двух плоскостях. Во-первых, анализируются их методологические основы и историко-научная проблематика; во-вторых, система научного взаимодействия, принятая в данных коллективах ученых. Такая установка подразумевает выявление механизмов становления школы и передачи внутри нее профессиональных ценностей и опыта. Важным оказывается и исследование психологических взаимоотношений внутри ученой корпорации.

 

 

 

Степень изученности проблемы

Историю изучения научной школы М.С. Куторги можно разделить на три периода – дореволюционный, советский и современный.

В работах дореволюционных авторов школе М.С. Куторги уделялось неоправданно мало внимания. Лишь в немногих трудах рассматривались биографии мэтра и его учеников, краткому анализу подвергались их исследования. Давалась общая характеристика педагогической деятельности представителей научной школы М.С. Куторги, но не освещались подробно их общественно-политические взгляды и методологические основания исследований.

В.В. Бауер, ученик Куторги, еще при жизни своего учителя одним из первых охарактеризовал деятельность мэтра. Его перу принадлежит небольшой очерк[2], основанный, главным образом, на воспоминаниях автора и его коллег. В.В. Бауер проследил научную и педагогическую карьеру своего наставника. Он также показал важную роль «вечерних бесед» – неформальных встреч со студентами – в становлении школы М.С. Куторги. Однако В.В. Бауер внес некоторую путаницу в маршрут научной стажировки М.С. Куторги в 1833–1835 гг. В труде В.В. Григорьева имеются также небольшие очерки о М.М. Стасюлевиче[3], Ф.Ф. Соколове[4], Н.А. Астафьеве[5].

Некролог, написанныйГ.С. Дестунисом[6], можно считать и источником, и одним из первых исследований, посвященных М.С. Куторге. В нем анализу подвергаются многочисленные сочинения мэтра, разбираются рецензии на них. Однако этот разбор довольно краткий и носит скорее апологетический характер, что обусловлено самим жанром некролога.

Изучением биографии и научного творчества Куторги занимался и его племянник – Михаил Степанович Куторга. В его распоряжении остались все бумаги ученого, как личного плана, так и черновики исследований. Благодаря его кропотливой работе, труды М.С. Куторги, созданные в 1874–1886 гг., увидели свет в 1894–1896 гг. Племянник мэтра сопроводил это издание биографией своего дяди, а также отметил его выдающуюся роль в развитии науки о классической древности в России[7].

Во многом подытожил развитие дореволюционной историографии о М.С. Куторге и его школе В.П. Бузескул. В работе «Введение в историю Греции», помимо биографических сведений об ученых, практически в назывном порядке перечисляются их труды[8]. Более информативной оказывается написанная уже в советский период монография «Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX в.». В ней В.П. Бузескул специально остановился на достоинствах работ М.С. Куторги и его учеников, обозначив цель своего исследования как демонстрацию достижений отечественной историографии[9]. Потому в ней редко можно встретить критический анализ исследований. Однако, он назвал взгляд М.С. Куторги на Афинскую республику оригинальным, но «странным», никак не пояснив свою мысль[10]. Автор обратил внимание и на феномен школы Куторги, привел наиболее полный список ее основных представителей – В.М. Ведрова, М.М. Стасюлевича, Н.А. Астафьева, В.В. Бауера, П.И. Люперсольского[11]. К числу учеников мэтра Бузескул не отнес В.Г. Васильевского и Ф.Ф. Соколова, объяснив, что когда они были студентами, Куторга находился в заграничной командировке. Поэтому первый являлся слушателем мэтра недолго, а второй – вообще не имел возможности посещать лекции знаменитого петербургского антиковеда. На наш взгляд, такое мнение В.П. Бузескула неверно, что мы и попытаемся доказать в настоящей работе.

Ни в дореволюционный период, ни в последующее время так и не были созданы подробные биографии учеников М.С. Куторги, говорящие об их заслугах как антиковедов. Дело ограничивалось некрологами и краткими очерками. Вероятно, это объясняется тем, что большинство воспитанников мэтра вскоре после защиты диссертаций переключились на другие исторические периоды (средние века и византинистику – М.М. Стасюлевич, В.Г. Васильевский, новое время – В.В. Бауер). А потом некоторые (В.М. Ведров, М.М. Стасюлевич, Н.А. Астафьев) и вовсе сменили профессию и добивались успехов на ином поприще. Исключение составлял Ф.Ф. Соколов, занимавшийся античной эпохой до конца своих дней. В дореволюционное время в «Биографическом словаре профессоров и преподавателей Императорского Санкт-Петербург­ского университета» были опубликованы биографии с указанием этапов педагогической карьеры В.В. Бауера[12], В.Г. Васильевского[13], Ф.Ф. Соколова[14].

В советской историографии одним из первых обратил внимание на личность М.С. Куторги и его научную школу С.Н. Валк[15]. В своей статье об истории исторической науке в Ленинградском университете он проанализировал общественно-политические взгляды Куторги, показал высокую роль мэтра в становлении дисциплины всеобщей истории в России. Автор подробно изучил конфликт М.М. Стасюлевича и представителей Московского университета на материалах журнальных статей середины XIX в. и пришел к выводу о существовании в этот период московской и петербургской школ. Родоначальником последней являлся именно Куторга. Отличительными чертами петербургской школы автор считал критический метод, кропотливую работу с первоисточниками, выбор для исследования узких тем, присущий ей тезис «наука для науки»[16].

Подход С.Н. Валка был раскритикован М.А. Алпатовым в статье, посвященной мировоззрению М.С. Куторги и его концепции древнегреческой истории[17]. М.А. Алпатов, думается, был первым, кто так подробно проанализировал труды петербургского антиковеда, выявил его взгляды на историческое развитие древней Греции. Вместе с тем, автор резко выступил против идеи выделения научных школ по географическому принципу. По его мнению, Т.Н. Грановский и М.С. Куторга по политическим взглядам входили в лагерь либералов, следовательно, заключает М.А. Алпатов, принадлежали к одной и той же школе[18]. Однако, на наш взгляд, С.Н. Валк считал критерием выделения школы не столько географический принцип, сколько методологический.

Заметной вехой в изучении взглядов М.С. Куторги стала работа Ю.К. Мадиссона[19]. Он на основе архивных данных проанализировал дерптский период в жизни антиковеда, уточнил маршрут его европейской командировки. Кроме того, Ю.К. Мадиссон, изучив первые работы ученого, делопроизводственную документацию, пришел к выводу, что как мастер критики источников, как оригинальный исследователь М.С. Куторга сформировался в Дерпте. Загранкомандировка же в большей степени разочаровала молодого антиковеда: он не увидел ничего нового в методике преподавания немецких профессоров[20].

Довольно краткий очерк о М.С. Куторге был написан А.С. Шофманом[21]. Называя его «буржуазным историком», что характерно для советской историографии, автор, тем не менее, видел огромные заслуги М.С. Куторги в разработке проблем античной истории, отметил самостоятельность выводов исследователя. По мнению А.С. Шофмана, М.С. Куторга, в первую очередь, реализовался в деле подготовки учеников[22].

Важным этапом в изучении личности М.С. Куторги и его наследия стала кандидатская диссертация казанского историографа А.Д. Константиновой[23]. В ней автор на основе опубликованных источников, многочисленных архивных материалов изучила жизненный путь ученого, с марксистских позиций – его общественно-политические взгляды, а также очень подробно проанализировала поднятые М.С. Куторгой проблемы древнегреческой истории. При этом, однако, не было уделено никакого внимания школе петербургского антиковеда, развитию его идей.

Вопросами историографии древней Греции и Рима занимается Э.Д. Фролов. М.С. Куторгу он считает родоначальником петербургского антиковедения, ставя ему в заслугу развитие в России критического метода. Обладая философским складом ума, М.С. Куторга, по мнению современного петербургского исследователя, сумел создать стройную концепцию древнегреческой истории, а также объединить вокруг себя заинтересованных в изучении античности студентов[24].

Интересна и статья Т.В. Кудрявцевой: она обрисовала уровень преподавания всеобщей истории в Петербургском университете в 20-х – первой половине 30-х гг. XIX в., и на этом достаточно мрачном фоне яркопредставила всю значимость М.С. Куторги для становления российскогоантиковедения[25]. В своей статье она уделила внимание непростому характеру мэтра, и его становлению как ученого.

Влияние М.С. Куторги на историков-«всеобщников» получило освещение в работах некоторых современных исследователей. В.А. Филимонов пришел к выводу, что Н.И. Кареев во многом перенял взгляды Куторги на исторический процесс, традицию философского его осмысления[26]. Т.Н. Иванова отметила большую роль Куторги в педагогической карьере московского историка В.И. Герье[27].

Сегодня общим местом в историографии стало рассмотрение М.С. Куторги как основателя петербургской исторической школы. Тем более поражает тот факт, что юбилей Куторги в 2009 г. остался в общем-то незамеченным. Исключение составляет, пожалуй, лишь проведение «круглого стола», посвященного мэтру, на конференции в Казани[28].

Историографический обзор приводит нас к следующему заключению. В отечественном антиковедении отсутствует специальное исследование о школе М.С. Куторги. В работах общего характера, учебных пособиях и статьях содержатся лишь краткие обзоры научного творчества М.С. Куторги и его учеников.

Объектом исследования является процесс формирования отечественной науки об античности в XIX в.

Предметом исследования – антиковедческая школа М.С. Куторги, ее вклад в решение проблем греческого полиса, а также исследовательские, педагогические и коммуникативные принципы этой школы.

Исходя из вышеизложенного, определяется и цель данной работы: изучение научной школы М.С. Куторги как профессионального сообщества, включающее процесс ее становления, развития и судьбы, и определение ее роли в становлении самой науки об античности в России.

Для достижения поставленной цели предполагается решить следующие задачи:

1. изучить процесс формирования М.С. Куторги как ученого-историка, становления его научных взглядов и профессиональных ценностей;
2. определить специфику лекторского и педагогического мастерства М.С. Куторги как одного из важнейших условий создания и функционирования университетской научной школы;
3. охарактеризовать концепцию древнегреческой истории М.С. Куторги;
4. выявить роль «вечерних бесед» в становлении антиковедческой школы М.С. Куторги;
5. рассмотреть значение заграничных командировок как этапа становления ученого в научной школе М.С. Куторги;
6. проанализировать «диссертационную культуру» научной школы М.С. Куторги;
7. проследить развитие основных научных идей М.С. Куторги в трудах его учеников, разрабатывавших отдельные проблемы античной истории;
8. проследить судьбу научной школы М.С. Куторги и ее идей через исследование коммуникативных практик между лидером и его воспитанниками.

Хронологические рамки исследования обусловлены временем существования антиковедческой школы М.С. Куторги. Верхняя граница – 1842 г. – связана с началом организации «вечерних бесед»[29], исторических семинаров, которые стали основой зарождающегося научного сообщества. Нижние же хронологические рамки – смерть М.С. Куторги в 1886 г.

Указанные выше хронологические рамки не являются строгими. Для более глубокого исследования обозначенной антиковедческой школы мы обратимся к этапу становления М.С. Куторги как ученого, то есть к 20-м – 30-м гг. XIX в.

Для выполнения поставленной в диссертационном сочинении цели и решения задач в работе использовался комплекс источников. Он включает в себя опубликованные и неопубликованные материалы и может быть разделен на несколько самостоятельных групп.

Первая видовая группа источников представлена официальными нормативными документами[30], которые регулировали деятельность университетов в целом, а также порядок получения ученых степеней[31].

Вторая группа источников – научные труды М.С. Куторги[32] и его учеников[33]. К ним относятся диссертационные работы, монографии, научные статьи. Изучение этих работ проводится для характеристики концепции истории древней Греции школы М.С. Куторги, а также определения степени сходства их методологических позиций, принципов источниковедческого анализа и развития научных идей. Ученые труды отражают также и мировоззрение авторов, их взгляды на науку и смысл изучения истории. Указанные позиции являются критериями признания для характеристики научных школ. Нами также использовались некоторые труды представителей московской школы историков для лучшего понимания различий двух традиций и создания более четкого представления о специфике изучаемого научного сообщества[34].

Третьей группой источников являются рецензии и отзывы[35]. Часть из них – неопубликованные, найденные в архиве Петербургского университета[36] и личных фондах историков[37]. Они позволяют понять отношение научного сообщества к тем идеям, которые были выработаны М.С. Куторгой и его учениками. Кроме того, этот источник дает ценные сведения об этике научных дискуссий в сообществе историков XIX в. Зачастую рецензии превращались в отдельные самостоятельные исследования, с прочной опорой на свидетельства источников, что усиливает их значимость для историографии.

Четвертая группа представлена источниками личного происхождения. Этот блок источников также неоднороден. Первая подгруппа – источники эпистолярного жанра[38]. Часть из них не опубликована[39]. Они позволяют выявить коммуникативные практики научного сообщества, понять психологию взаимоотношений внутри коллектива. В письмах нередко отражаются идеи историков, вопросы учеников и рекомендации учителя по спорным вопросам. Другими словами, переписка позволяет нам глубже проникнуть в творческую лабораторию ученых, увидеть процесс возникновения и развития идей.

Вторая подгруппа, которая в нашем случае малочисленна, представлена дневниками. Ни М.С. Куторга, ни его ученики, к сожалению, на протяжении своей жизни не вели дневников. Исключение составляют лишь два кратковременных дневника М.С. Куторги, которые он вел во время путешествия по Греции и Египту в 1860 и 1861 гг.[40]. Нами использовались также дневники слушателей М.С. Куторги[41], где отражены впечатления о лекциях М.С. Куторги, и дневник коллеги мэтра по университету А.В. Никитенко[42].

Третья подгруппа источников – мемуарная литература – воспоминания о М.С. Куторге и его учениках[43]. При работе с ними следует помнить одно из свойств человеческой памяти – ее фрагментарность и избирательность. Запоминаются лишь некоторые сюжеты, наиболее примечательные и значимые для данного автора, а также общее впечатление о человеке/явлении.

Наконец, четвертая подгруппа источников – некрологи, написанные на смерть М.С. Куторги и его учеников[44].

Пятая группа источников, которые мы использовали в работе, делопроизводственная документация. К ней относятся личные дела историков, формулярные списки, хранящиеся в фонде Санкт-Петербургского университета в ЦГИА СПб и Российском государственном историческом архиве (РГИА)[45], а также документы, связанные с заграничными командировками представителей школы М.С. Куторги[46]. На их основе реконструируется жизненный путь историков, их научная и педагогическая карьера. Кроме того, благодаря университетской документации представляется возможным определить роль, которую играл М.С. Куторга в деле продвижения своих учеников по карьерной лестнице. К делопроизводственной документации следует также отнести и планы по организации учебного процесса в Петербургском университете, отчетности преподавателей и программы читаемых ими курсов[47].

Методология и методы исследования. Главным теоретическим концептом исследования стал термин «научная школа». Ориентируясь на накопленный в историографии опыт, мы будем понимать научную школу как сообщество ученых, идентифицирующих себя в качестве такового, связанных формальным или неформальным ученичеством, объединенных общей идеологией (совокупностью идей, которые определяют подход к выбору проблемы исследования, способы постановки задач и их решения, приемы исследования) и стилем научного мышления, схожей методологией, и обладающее особыми школообразующими практиками[48]. Не менее важным оказывается изучение системы внутришкольных коммуникаций – межличностные взаимодействия как между учителем и учениками, так и между воспитанниками мэтра.

Исторический характер данного исследования позволяет опереться на принцип историзма, то есть рассмотреть изучаемое явление – научную школу – на разных стадиях ее развития во взаимосвязи с условиями развития науки в XIX в. Науку мы не обособляем от других сфер жизни общества: она тесно связана с социальным, политическим и культурным контекстом эпохи. Такой подход получил название социальной истории науки[49].

Диссертационная работа опирается на методологический инструментарий интеллектуальной истории и исторической антропологии, в соответствии с идеями которых анализируется исследовательская лаборатория изучаемых историков, рассматривается как содержательная сторона их концепций, так и процесс их зарождения и дальнейшего восприятия научным сообществом.

Междисциплинарность исследования ориентирует на использование не только общенаучных (анализ, синтез) и собственно исторических методов (проблемно-хронологический, историко-сравнительный, описательно-повествовательный, биографический, историко-генетический, системный), но и методов смежных научных дисциплин. К ним относятся методы социологии науки.

Научная новизна диссертации заключается в следующем:

1. это первое в историографии исследование, посвященное не столько самому М.С. Куторге, сколько именно становлению и развитию его научной школы;
2. рассмотрен специфический процесс формирования антиковедческой научной школы М.С. Куторги, изучены взаимоотношения мэтра с учениками, прослежена их дальнейшая судьба после защиты ими магистерских и докторских диссертаций;
3. проанализирована роль М.С. Куторги в становлении и развитии науки о классической древности в Санкт-Петербургском университете и в России;
4. исследованы основные методы и принципы изучения древней истории, разработанные и применяемые в научной школе М.С. Куторги;
5. комплексно проанализирована «диссертационная культура» русских историков-антиковедов на примере школы М.С. Куторги: процесс подготовки научных работ, система сдачи экзаменов, защита диссертации;
6. впервые вводятся в научный оборот некоторые архивные источники[50].

Практическая значимость исследования.Результаты исследования могут быть использованы при разработке курсов лекций по историографии античной истории, спецкурсов по научным школам в отечественном антиковедении, а также для исследований в области историографии древнего мира и создания научных школ вообще.

Апробация работы. Диссертация была обсуждена в Центре античной истории Института всеобщей истории РАН. Основные положения диссертации были изложены на научных конференциях: Жебелевские чтения X, XI, XII (Санкт-Петербург 2008, 2009, 2010), Историк и его дело: судьбы ученых и научных школ (Ижевск 2008), Сообщество историков высшее школы России: научная практика и образовательная миссия (Казань 2009), Сергеевские чтения XVII (Москва 2010), Университетская наука – региону (Ставрополь 2009, 2010), История и историки в пространстве национальной и мировой культуры XVIII – начала XX века (Челябинск 2011)

Основные результаты исследованияопубликованы в 9 научных работах (в том числе трех – в изданиях, рекомендованных ВАК РФ).

Структура диссертации. Работа состоит из Введения, трех глав, разделенных на параграфы, Заключения, Библиографии, Списка сокращений и Приложения.

 

Основное содержание диссертации

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются его объект, предмет, хронологические рамки, формулируются цель и задачи исследования, указываются методологическая и источниковая база исследования, анализируется историография вопроса, указываются научная новизна и практическая значимость исследования.

Первая глава «М.С. Куторга: личность, ученый, педагог» состоит из трех параграфов.Впервом параграфе – «М.С. Куторга: становление ученого-антиковеда» – рассматривается процесс формирования его как антиковеда. Особое влияние на него оказали следующие моменты: обучение в Петербургском университете, Профессорском институте в Дерпте, заграничная стажировка. Как исследователь М.С. Куторга сформировался именно в России, поездка в Европу только завершила этот процесс. Не случайно он сумел отметить не только достоинства, но и определенные недостатки европейской системы образования и отдельных профессоров – здесь проявилось восприятие оригинальной, независимой и самостоятельно мыслящей творческой личности. Именно этого качества – самостоятельности мышления, он потом и требовал, прежде всего, от всех своих учеников.

В годы обучения в Дерпте, впервые проявился и сложный характер М.С. Куторги. Мы уверены, что докторскую степень, минуя магистерскую, он не получил по причине обостренных отношений с одним из преподавателей – К.Л. Блюмом. Хотя концепция молодого антиковеда для того времени была новой и оригинальной: он убедительно опроверг господствовавшее тогда мнение о кастовом характере древнейшего общества Афин. Население Аттики в наиболее раннее время, по его мнению, жило племенами, которые античные историки обозначают как трибы или филы. Его заслуга состоит еще и в том, что он использовал мифологическую традицию в качестве исторического источника для реконструкции древнейшего прошлого греческих фил Аттики.

Второй параграф – «М.С. Куторга как преподаватель античной истории» – посвящен анализу преподавательской деятельности мэтра в Петербургском (1836–1869) и Московском (1869–1874) университетах. С преподаванием М.С. Куторги в стенах Петербургского университета связана целая эпоха. Его лекции для своего времени были новаторскими. Современниками в воспоминаниях отмечались тщательная и кропотливая подготовка мэтра к занятиям, его отличная эрудиция и обширные познания в области всеобщей истории. Каждый тезис, выдвигаемый на лекциях, был плодом обстоятельных размышлений, глубокого анализа источников и научной литературы. Именно с началом преподавания М.С. Куторги стал формироваться образ «профессора», который четко коррелировал с образом «ученого». На примере М.С. Куторги в середине XIX в. у студенческой аудитории формируется идеал университетского профессора: глубокое знание предмета, постоянная научная деятельность, умение ясно и четко излагать материал и способность «заворожить» слушателей. По сути, эта модель лекторского искусства оставалась ориентиром при оценке преподавательской деятельности ученых, которые пришли на смену М.С. Куторге.

Третий параграф – «Концепция древнегреческой истории М.С. Куторги». На формирование М.С. Куторги как ученого оказали влияние идеи Г.Ф. Гегеля, Б.Г. Нибура, Ф. Гизо. М.С. Куторга сформулировалмысль о необходимости изучения причинно-следственных связей. Историческое прошлое, по его мнению, не было набором исторических фактов, но цельным и взаимосвязанным историческим процессом. Он был противником гиперкритицизма и сторонником использования строго научного критического метода.

Возникновение классов и государства М.С. Куторга связывал с завоеванием автохтонного населения Балкан (пеласгов) пришлым (ионийцами). На основе группы победителей и группы побежденных возникли «классы» – эвпатриды и демос соответственно. Это была новаторская концепция для своего времени. У представителей демоса было приниженное положение, с которым они долгое время мирились, но с развитием ремесла и торговли в среде демоса выделилась богатая верхушка, которая стала бороться за политическую власть. Следствием этого стали прежде всего реформы Солона, которые М.С. Куторга назвал компромиссными. Старшую тиранию исследователь охарактеризовал как орудие борьбы демоса за власть. Установление демократии мэтр связывал с именем Клисфена. Антиковед верно подметил суть территориальной реформы Алкмеонида. Но демократия для М.С. Куторги не была идеалом. При ней, по его мнению, наблюдалось преобладание демоса над эвпатридами. Лишь полития, установленная Периклом, привела к гражданскому равноправию.

Глава II посвящена становлению антиковедческой школы М.С. Куторги. В первом параграфе– «Вечерние беседы» и их роль в становлении научной школы М.С. Куторги – удалось установить, что появление семинарской формы занятий в Петербургском университете происходит не в конце XIX в, а в начале 1840-х гг.

Родоначальником семинарской системы в России стал именно М.С. Куторга. Главной целью домашних семинаров онсчитал привитие обучаемым критического метода, навыков самостоятельного исследования истории. В рамках «вечерних бесед» происходило становление профессионалов-историков, осваивалась методика научного исследования, передавались от учителя знания, умения и определялись будущие темы диссертаций.

М.С. Куторга заранее ставил перед студентом конкретную узкую проблему из области античной истории. Ученик самостоятельно ее разрабатывал, и свой вариант решения оглашал в виде доклада молодым коллегам, собравшимся на квартире у М.С. Куторги. От докладчика требовалось знание источников на языке оригинала, историографии вопроса. После прочтения доклада следовало его обсуждение. Порой оно велось даже очень бурно, нередко завязывались горячие споры. Мэтр требовал от каждого аргументированного изложения своей точки зрения по обозначенной проблеме. Используя метод наводящих вопросов, М.С. Куторга старался направить спор в нужное русло. Вероятно, ученики в итоге приходили к выводам своего учителя. В будущем на основе таких докладов создавались магистерские диссертации.

Во втором параграфе – «Заграничные командировки как этап профессиональной подготовки историка-античника» –рассматривается значение заграничных стажировок для формирования антиковедов. В связи с острой нехваткой квалифицированных педагогических кадров Министерство народного просвещения приняло решение о введении практики загранкомандировок для российских ученых. Для получения стажировки необходимо было пройти следующие ступени – Совет факультета, Совет университета, попечитель, Министерство народного просвещения. Во многом определяющую роль, особенно на первых двух этапах, играла протекция со стороны научного руководителя. Сам «кандидат» с прошением выступать не мог. Стипендиату, как правило, выдавалась инструкция, согласно которой он работал за рубежом.

Для своих учеников М.С. Куторга определял следующие задачи: знакомство с опытом преподавания в лучших германских, французских и английских университетах; совершенствование навыков исследования и повышение профессионального уровня, знакомство с современным политическим бытом разных народов, с их национальной культурой, а также с местностями, где происходили знаменательные события прошлого. М.С. Куторга предлагал своим ученикам стандартный маршрут путешествия по научным центрам Западной Европы: Германия (Берлинский, Гейдельбергский, Мюнхенский университеты) – Франция (Парижский университет, CollegedeFrance, Сорбонна) – Великобритания (Лондонский университет).Ученики уже до отъезда в командировки обладали достаточно основательной исторической и филологической подготовкой. Сами стажеры достаточно критически подходили к оценке занятий зарубежных профессоров. Более продуктивны для начинающих антиковедов были спецкурсы, основанные на анализе источников, и личные беседы с зарубежными коллегами. Бесспорно, это способствовало сближению российской науки с европейской.

В третьем параграфе – «Диссертационная культура» научной школы М.С. Куторги» – анализируется процесс подготовки и защиты магистерских диссертаций учениками Куторги. По положению об ученых степенях 1844 г. для получения степени магистра истории необходимо было сдать 7 экзаменов (всеобщая история, русская история, древняя география, новая география, политэкономия, общенародное право, статистика). Кроме устного, предполагался еще и письменный экзамен по обозначенным дисциплинам. По Положению 1864 г. количество экзаменов для «магистрантов» сокращалось до трех: всеобщая история, русская история, политэкономия. Подготовка к экзаменам представляла собой в дореволюционной России долгий и трудоемкий процесс. М.С. Куторга ходатайствовал о предоставлении для своих учеников стипендии на 2 года. Этих денег соискателям хватало для безбедной жизни в течение всего периода подготовки. Основная трудность при сдаче экзаменов заключалась в том, что Министерством народного просвещения не был определен объем содержания главных и вспомогательных дисциплин, не было соответствующих экзаменационных программ. Кроме того, отсутствовали критерии оценки уровня подготовки соискателей «высших степеней». Порой это становилось причиной некоторого произвола со стороны экзаменаторов. Однако в целом такие жесткие требования способствовали повышению качества подготовки высококвалифицированных кадров.

Для получения степени магистра обязательным условием была защита диссертации. До защиты диссертацию следовало опубликовать в виде монографии. Причем, как показывает практика, средства для этого, как правило, удавалось получить от государства. М.С. Куторга в качестве достоинств ученых рассуждений своих учеников выделял: критический анализ сведений древних писателей и зарубежной историографии по заявленной проблеме, знание автором древнегреческого и латинского языков, рассмотрение событий во взаимосвязи и влиянии их на общественное развитие, а также высокое качество изложение (логичность в построении фраз и их отточенность). Это свидетельствует как о высокой требовательности мэтра, так и о достойном качестве работ его учеников.

В четвертом параграфе – Проблемы античной истории в магистерских диссертациях учеников М.С. Куторги – анализируются первые научные труды учеников мэтра, а также взаимоотношения учителя и учеников в процесс их написания. В конце 1840-х – 1850-х гг. М.С. Куторгой предлагались темы из истории классической Греции, в 1860-х – из архаики и эпохи эллинизма. Основной предмет исследования изучаемой нами антиковедческой школы – борьба противоположностей (аристократия и демос), которую вывел и охарактеризовал М.С. Куторга еще на начальном этапе своей научной карьеры – в магистерской (1832 г.) и докторской (1838 г.) диссертациях. Одна их важных составляющих диссертаций учеников М.С. Куторги – это глубокий источниковедческий анализ, что позволяло им критически относиться к сообщаемой античными писателями информации, а также к историографии. Их исследования были самостоятельны, но порой это приводило к выдвижению довольно парадоксальных идей, которые не проходили проверку временем. В.М. Ведров, исследовав личность Крития, пришел к выводу, что этот человек находится в ранге великих за свою принципиальность. Автор не соглашается с распространенной в историографии трактовкой тирании Крития как жесткой и беспринципной. М.М. Стасюлевич, изучив историю Первого Афинского морского союза, высказал мнение, согласно которому, гегемония выросла из метропольного устройства. Он подчеркивал, что это исключительно добровольное объединение демократических полисов, не основанное на подчинении. Диссертация Н.А. Астафьева «О правлении Четырехсот» по причине довольно щекотливой проблемы так и не была опубликована. А ведь в ней он верно и впервые установил взаимосвязь между крахом Сицилийской экспедиции 415–413 гг. до н.э. и учреждением в Афинах власти Четырехсот. Диссертация В.В. Бауера посвящена афинской гегемонии V в. до н.э. Он дополняет концепцию М.М. Стасюлевича, рассматривая эту гегемонию как союз демократических государств, где главенствуют Афины. В.В. Бауер утверждает, что для вывода клерухий основным аргументом была степень демократичности того или иного полиса. Ф.Ф. Соколов на основе изучения мифологической и нарративной традиции, написал работу, посвященную древнейшей истории Сицилии. Многие его выводы и сейчас принимаются учеными. Антиковед аргументировано выступилпротив распространенного в то времяутверждения (в частности, Дж. Грота) о том, что у греков с местным населением складывались «дружеские» отношения, подчеркнув насильственное изгнание греками туземцев. П.И. Люперсольский рассмотрел историю Дельф в архаику. Он пришел к выводу, что не совсем верно обозначать этот полис как особый «храмовый город», ведь его устройство и развитие ничем не отличалось от других общин Эллады. В.Г. Васильевский обратился к эллинистическому времени, рассмотрев социальное движение в Греции. Он отметил борьбу двух тенденций – сепаратизма и федерализма. В.Г. Васильевский приходит к выводу о возможности объединения Эллады и, таким образом, теоретически возможной ее победе над македонянами и римлянами.

В главе III«Дальнейшие труды и судьбы учеников М.С. Куторги» рассматривается педагогическая карьера, научная деятельность в области антиковедения учеников М.С. Куторги после защиты ими магистерских диссертаций. В первом параграфе «В.М. Ведров о политике Афин после Анталкидова мира. Конфликт с учителем» исследуется спор учителя и ученика о гегемонии Афин в IV в. до н.э. М.С. Куторга отрицал этот факт, в отличие от В.М. Ведрова. Сочинение В.М. Ведрова о Сицилийской экспедиции, подготовленное для получения докторской степени, оказалось откровенно слабым: отсутствие должного критического анализа, зачастую пересказ Фукидида, неуместный пафос в тексте. Во втором параграфе «Ликург Афинский и Кимонов мир в оценках М.М. Стасюлевича» приводится разбор диссертаций М.М. Стасюлевича. Преимуществом первой является попытка показать афинского политика в контексте эпохи, но образ героя получился несколько идеализированным. По мнению автора, всеми своими деяниями Ликург приносил пользу государству. В диссертацию provenialegendi Стасюлевич спорит с немецкими учеными и приходит к выводу о существовании Кимонова мира. В третьем параграфе «Н.А. Астафьев и В.В. Бауер: два «потерянных» ученика мэтра» исследуется вопрос о смене научных интересов Н.А. Астафьева и В.В. Бауера. Также разбору подвергается диссертация В.В. Бауера. Он, как и М.С. Куторга, был убежден, что именно тираны явились проводниками демократического движения, хотя и были представителями господствующего класса. В четвертом параграфе «Ф.Ф. Соколов – основоположник отечественной школы античной эпиграфики» исследуется карьера ученого и создание им собственной школы. Ф.Ф. Соколов был убежден, что для широких обобщений и поиска закономерностей исторического развития время еще не пришло. По его мнению, необходимо сначала провести скрупулезную работу по установлению самих фактов, что составит базу для теоретических обобщений. Здесь мы наблюдаем отход от традиций школы Куторги. С 1870-х гг. Ф.Ф. Соколов вплотную начинает заниматься античной эпиграфикой. И, несмотря на внешнюю непривлекательность его лекций, их насыщенность датами, вокруг ученого концентрируется студенческая молодежь, готовая посвятить себя науке. В пятом параграфе «П.И. Люперсольский и В.Г. Васильевский: слабость зависимости и сила самостоятельности» анализируется причины, по которым «затухла» научная деятельность П.И. Люперсольского, и переход В.Г. Васильевского на изучение другой исторической эпохи. Исследуется дискуссия М.С. Куторги и П.И. Люперсольского о политии. Последний был убежден, что Перикл установил демократию. По мнению же М.С. Куторги, в эпоху Перикла отсутствовало противоборство аристократии и демоса, наблюдалось равенство граждан.

По итогам III главы делаются следующие выводы о школе Куторги. Научная школа М.С. Куторги была однопоколенной. Занятия античностью из всех воспитанников продолжили лишь П.И. Люперсольский и Ф.Ф. Соколов. Но первый из них сосредоточился на чисто преподавательской деятельности в Нежинском историко-филологическом институте – в ущерб научным изысканиям. Только Ф.Ф. Соколову удалось добиться на этом поприще значительных успехов и основать собственную школу. Однако он уже не пытался философски осмыслить исторический процесс, выявить его «основной стержень», что было характерно для М.С. Куторги. Штудии Ф.Ф. Соколова были посвящены работе с эпиграфическими источниками, фактической стороне античности, основе исторической науки. Остальные же ученики либо занимались другими историческими эпохами (В.Г. Васильевский – византийской историей, В.В. Бауер – историей Нового времени) и взаимодействовали с М.С. Куторгой только как коллеги по университету, либо вовсе ушли в иные профессии. Так, В.М. Ведров стал цензором, М.М. Стасюлевич – редактором журнала, Н.А. Астафьев – одним из организаторов Библейского общества.

Конфликты в научной школе М.С. Куторги были нередким явлением. Причиной тому могли быть элементарные слухи, распространяемые недоброжелателями, в результате которых наступали взаимные обиды, а также расхождения в общественно-политических взглядах (М.М. Стасюлевич). В другом случае это было откровенное навязывание со стороны учителя определенной темы для научной работы (В.Г. Васильевский). Куторга старался выработать у своих подопечных самостоятельность мышления, но вместе с тем не мог допустить, чтобы кто-либо из них обособился и не советовался с ним по исследуемым проблемам античной истории. Мэтр был убежден в том, что ученики в любом возрасте должны считаться с ним и не пренебрегать его мнением. Однако сильные ученики – а работать с другими он избегал – довольно рано стремились к самостоятельности, обособлению. Яркий пример тому – В.М. Ведров. Но его научная карьера имела печальное завершение именно потом, что он испортил отношения с учителем.

Однако были и такие ученики, с которыми М.С. Куторга сохранил теплые отношения вплоть до конца жизни – Н.А. Астафьев, В.В. Бауер, П.И. Люперсольский. При этом, только лишь последний из них занимался античностью. Но длительная опека со стороны мэтра для него имела негативные последствия и привела к тому, что Петр Иванович так и не стал в полной мере самостоятельным ученым. Его научная деятельность угасла после смерти мэтра в 1886 г.

В Заключении подводятся итоги и излагаются выводы обобщающего характера.

Антиковедческая школа М.С. Куторги существовала в рамках Петербургского университета, реально функционировала и давала весомые практические результаты в 1840-х – 1860-х гг. XIX в. – в виде защищенных диссертаций и опубликованных монографий.Она представляет собой научное сообщество лидерского типа, характеризующееся системой научных коммуникаций, в центре которых находился ее основатель. Его характер, политические симпатии, взгляды на науку определяли основные параметры школы – авторитарный тип взаимоотношений между учителем и учениками, либерализм в оценках общественной жизни, критический метод в исследованиях, и история древней Греции в качестве объекта изучения.

И хотя она не получила непосредственного продолжения в лице его учеников, но именно она заложила основы подлинно научного антиковедения в стране. Заслуги мэтра перед российской наукой очевидны. Причины, по которым он не оставил непосредственного продолжателя своей школы, нельзя сводить только лишь к сложному характеру мэтра. Сказались и чисто объективные обстоятельства: отсутствие вакансий для его учеников в преподавании античности; отсюда – их вынужденный переход на другие специальности; смена интересов у учеников, их приоритетов. Однако школа М.С. Куторги вылилась в основание других новых российских научных школ: византинистики (В.Г. Васильевский), новистики (В.В. Бауер), античной эпиграфики (Ф.Ф. Соколов).

Традиции, заложенные М.С. Куторгой, оказали сильное влияние не только на петербургских исследователей, но и вообще на становление и развитие антиковедения в России.

 

По теме диссертации опубликованы работы:

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Скворцов А.М. М.С. Куторга и его антиковедческая школа (к 200-летию со дня рождения Михаила Семеновича Куторги) // Вестник Челябинского государственного университета. История. 2009. № 12 (150). Вып. 31. С. 125–130.

2. Скворцов А.М. М.С. Куторга и П.И. Люперсольский: история взаимоотношений учителя и ученика // Вестник Челябинского государственного университета. История. 2009. № 28 (166). Вып. 34. С. 160–166.

3. Скворцов А.М. М.С. Куторга и В.М. Ведров: конфликт учителя и ученика // Вестник Челябинского государственного университета. История. 2009. № 37 (175). Вып. 36. С. 162–168.

Прочие публикации:

4. Скворцов А.М. Российская дореволюционная историография о греческом полисе // Сб. научных работ аспирантов и студентов исторического факультета ЧелГУ / Под общ. ред. Т.В. Любчанской. Челябинск, 2007. Вып. 3. С. 37–43.

5. Скворцов А.М. Становление научной школы М.С. Куторги // Историк и его дело: судьбы ученых и научных школ: Сб. ст. Международной научно-практической конференции, посвященной 90-летию со дня рождения В.Е. Майера / Сост. и общ. ред. Н.Ю. Старковой и др. Ижевск, 2008. С. 19–26.

6. Скворцов А.М. «Вечерние беседы» и их роль в формировании научной школы М.С. Куторги // Сообщество историков высшей школы России: научная практика и образовательная миссия: Материалы Всероссийской научной конференции / Отв. ред. Л.П. Репина. М., 2009. С. 269–271.

7. Скворцов А.М. Подготовка и защита магистерских диссертаций в XIX в.: опыт учеников М.С. Куторги // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира: сб. ст. / Под общ. ред. проф. Э.Д. Фролова. СПб., 2010. Вып. 9. С. 451–468.

8. Скворцов А.М. Судьба антиковедческой школы М.С. Куторги // История и историки в пространстве национальной и мировой культуры XVIII – начала XXI века. / Отв. Ред. Л.П. Репина. М., 2011. С. 103–105.

9. Скворцов А.М. М.С. Куторга: становление ученого-антиковеда // История и историки в пространстве национальной и мировой культуры XVIII – XXIвеков: Сб. ст. / Под ред. Н.Н. Алеврас и др. Челябинск, 2011. С. 153 – 164.

---