В. Н. Татищев

РАЗГОВОР ДВУ ПРИЯТЕЛЕЙ О ПОЛЬЗЕ НАУКИ И УЧИЛИЩАХ

1. Вопрос. Мой государь! Я, видя ваши поступки с вашим сыном, котораго вы хотя одного имеете, но не пожалели в так молодых летах от себя отлучить и в чужестранныя училища послать, прихожу в недоумение, какую бы вы из того пользу иметь чаяли. Ибо, по моему мнению, в детях нам наибольшая есть польза, когда их во очах имеем, по нашей воле содержим, и наставляем, и ими веселимся. Противно же тому, от луча онаго и не всегда ведая о состоянии его, о паче о благополучии сумневаяся, в страхе и печали пребывать и онаго ищемаго увеселения добровольно лишиться нуждно.

Ответ. Любезный мой друже! Вы мне положили вопрос, видится, противо вашего благоразумия, и что вы о увеселении от детей полагаете, оное токмо видимое, а не истинное. Истинное бо увеселение в детех есть разум и способность к приобретению добра, а отвращению зла. Разум же без научения и способность без привычки или искуства приобретена быть не может. И тако, чтоб разумен был, надобно ему прежде учиться; естьли же того со младенчества не приобретет, то он, в природной злости и невежестве остався, буйством и непорядками всегдашную печаль и страх вечной погибели, противно же тому, во младенчестве малым отлучением опечаля, разумом науки вечное увеселение приносить будет.

2. Ваше, мой государь, разсуждение изрядно, токмо мне сумнительно, чтоб подлинно благополучие человека в науке состояло, ибо приклады видим довольные, что неученые в великом благополучии, богатстве и славе, а ученые в несчастии, убожестве и презрении находятся.

Ответ. Вы, по-видимому, истину сказали, и нам так весьма со стороны кажется, что кто в богатстве и славе живет, тот в совершенном благополучии живет, токмо в том весьма ошибаемся. Ибо ежели б на их внутреннее состояние посмотрели, то б, конечно, иначе разсуждали, и суще нашли бы, что оные от недостатка разума всегда тем, что они есть и что имеют, недовольны, но всегда большаго, чести, или увеселения, или богатства желая, а довольно никогда получить могуще, непрестанно совестию мучася, в беспокойстве пребывают. Противно же тому, разумный человек, невзирая на других об нем мнения, сам всем доволен и совестию спокоен; а когда оное приобрел, то ему равно как бы он всея земли владетель был.

3. Сие хотя правда, что благоразумной человек и в убожестве довольнее, нежели глупый в богатстве и чести, но я вас прошу прежде мне сказать, что есть наука.

Ответ. Наука главная есть, чтоб человек мог себя познать.

4. Сия отповедь приводит меня в недоумение, ибо не мню, чтоб человек, как бы оной глуп ни был, да себя не знал.

Ответ. Правду вы сказали, что он может имя свое знать и чувствами внешнее, а не внутреннее познавать, да сие не довольно.

5. Что есть внутреннее знание?

Ответ. Я не хочу вас отягощать знанием свойства и состоянием человека, что он состоит из вечнаго и времяннаго, то есть души и тела, и в чем сил оных разность находится; но кратко скажу: «еже знати, что добро и зло» (Бытия, гл. 3, ст. 5), то есть что ему полезно и нуждно и что вредно и непотребно.

6. Сей ваш ответ не то же ли значит, что Адаму диавол чрез змию сказал: «Когда снесте от древа заповеданнаго, то познаете добро и зло» (Бытия, гл. 3, ст. 5). Но понеже тем познанием Адам погрешил, то, конечно, и нам ко спасению быть не может.

Ответ. Здесь не слова, но разность состояния и следствия разуметь должно, Адам бо от бога создан совершен и всего добра преисполнен, а злу не причастен, и для того ему зла знать было ненуждно и неможно. Но диавол, закрывая обман, упомянул добро, а прельстя ево, открыл ему едино зло, которое и нам за его преступление или повреждением природы приискренне стало. Нам же надлежит прилежать, чтоб мы, зная разницу добра и зла, первое приобрести, а другаго избежать могли. И сие имянуем премудрость, чрез что познаваем всемощество и власть божию, а наше несовершенство, как то нас Соломон учит: «еже премудрость дает живот» (Притчи, гл. 2, ст. 6; Экклезиаст, гл. 7, ст. 13), то есть вечный, и есть истинный способ ко избавлению греха, обоих же сих есть начало познание бога.

7. Я не знаю, кому верить. Апостол Павел говорит, что «премудростию не разуме мир бога» (Коринфянам, гл. 4, ст. 27). А ты сказываешь, что премудростию познать бога.

Ответ. Павел не о той премудрости говорит, о которой Соломон. Той бо ясно толкует, что «мудрование телесное ни на что полезно, а мудрование духовное на все полезно» (Римлянам, гл. 8, ст. 6), зане, тем собственное наше добро или благо познав, можем благополучны быть, яко той же Павел изъясняет, глаголя: «Хощу вас мудрым убо быти во благое» (Римлянам, гл. 16, ст. 19). И хотя бы о пользе миромудрия мог вам обстоятельнее изъяснить, но за краткость времени оставляю.

8. Что есть добро?

Ответ. Разумеем такое обстоятельство, через которое мы можем истинное наше благополучие приобрести и сохранить.

9. Что разумеете истинное благополучие человека?

Ответ. Истинное совершенство, постоянное пребывание и сущее удовольствование или исполнение воли человека, из которых происходит высшее благополучие, т. е. спокойность души или совести, и о сих нуждно человеку крайне прилежать.

10. Что есть зло?

Ответ. Есть такое обстоятельство, которое в чем-либо добру противится, яко или совершенство разрушает, или пребывание прекращает, или удовольствие отъемлет и к приобретению или сохранению оных препятствует. И сих человеку с крайнею возможностию надобно беречись и бежать.

11. Все сие мне странно, что вы сказуете вышшему добру быть в знании себя и приобретении или хранении совершенства, пребывания и удовольствия, которое, видится, с учением церкви не согласует, ибо та учит быть вечному блаженству во спасении души, а не угобжении; спасение же приобретаем верою, надеждою и любовию (Иоанна, гл. 3, ст. 36; гл. 6, ст. 40; гл. 11,ст. 26).

Ответ. Я не мнил, чтоб вы так далеко меня в разговор, богословия касающейся, ввести хотели, которое б к сему и не принадлежало, но имел намерение то же в кратких речах заключить, и для того вам сказал, что учение состоит втом, еже познать себя самого, в котором все оное заключается.

12. Коим образом познание себя ведет к будущему и настоящему благополучию?

Ответ. Тем, что когда человек познает из чего состоит, оных частей свойство и силы, то он несумненно познает того, от кого и урок для чего создан. Оное же познав и видя ис того свое добро, будет о том прилежать, чтоб оное, от творца определенное, приобрести, прилежанием же разумным в надежде не обманется. И тако я тебе то же сказал, что закон или церковь учит (Притчи, гл. 3, ст. 13).

13. Из чего человек состоит?

Ответ. Из чего человек состоит, о том у философов в древния времяна были разныя и весьма одно другому противные мнении, из которых главные упомяну. Хотя большею частию разумели два существа, душа и тело, но в том разнились, яко: 1-е). Весьма древний философ Дицеарх, о котором Цицерон объявляет, писал, что человека существо есть едино тело, а душа токмо приключение и едино пустое звание, ничего не значащее; из новых Гоббезий и другие тому последовали. 2-е). Противно тому другие едину душу за существо настоящее человека, а тело, яко нагалище или тюрьму и узилище ея называли, в котором пифагорики, платоники и стоики согласовали; из новых г. Марус тому последовал. 3-е). Разумеющие три существа в человеке, т. е. душа, дух и тело; сие мнение, видится, в новых от Платона первый Феофраст Парацельс возобновил и ему многие помешенные головы, яко бемисты и вейгелиане, последовали, обаче не оставили они в довод письмо святое натягать. 4-е). Есть, как мы по безсумненному утвержде­нию письма святаго разумеем, еже из дву весьма различных свойств, действительнаго и страдательнаго, вечнаго и временнаго, совершепнаго и несовершеннаго, т. е. души и тела, из котораго жизнь его состоит и все деяния происходят (Исайя, гл. 26, ст. 9; Лука, гл. 1, ст. 46, 47; 1 Кор., гл. 14, ст. 15; 1 Солунянам, гл. 5, ст. 23; Евреям, гл. 4, ст. 12 и проч; Бытия, гл. 2, ст. 7).

14. Я вас прошу изъяснить мне о душе и ея свойстве, состоянии, месте пребывания и как она в тело приходит.

Ответ. Сей вопрос ваш не токмо пространного толкования требует, но паче можно положить за недоведомой или непостижимый. Зане славнейшия древния и новыя философы, а особливо Невтон и Лейбниц, решить отреклися, и для того нам о том толковать не потребно. Однако ж для краткаго вразумления нечто о том скажу. 1-е) Свойство души ecть дух, не имущий никакого тела или частей, следственно, нераздельна, а когда нераздельна, то и безсмертна. Для того ее древния языческия и другие многие частию божества и от бога произшедшею разумели; но сие с будущим воздаянием, а паче с мучением согласить трудно. Однако ж говорят, все движения в теле она производит, но о сем движении великое у философов несогласие: одни говорят, что все движения единственно от души, другие, что от бога; третие мнение, и, как мнится, не безвероятное, Лейбницово, что согласное от души и тела. 2-е) Место ея кладут некоторые в голове и суще где пять пар нервов чувствительных совокупляется; другие в сердце, а иные в крови, как и. Моисей сказует (Второзаконие, гл. 12, ст. 23). 3-е) О пребывании ея одни, а более языческие, утверждали, что есть душа мира, т. е. бог, от котораго души происходят и паки к нему же совокупляются. Пифагор умыслил, что души из одного животнаго в другое переходят; но есть правильное, что по смерти человека оная, яко безсмертная, по ея делам вечное и безконечное воздаяние получит. 4-е) Что о начале или одушевлении тела касается, то оное равномерно есть непостижимое, ибо одни думали, что души бог все обще с душею Адамлею сотворил и в небе пребывают, а при зачатии младенца посылает; другие: бог творит души при зачатии младенца, но сии оба с наследием первороднаго греха не согласуются; третие, что душа младенца от души родителей происходит, многим кажется за лучшее, токмо в нем есть то неудобство, что душа будет материальна, следственно, не дух, и в бесмертности нанесет сумнение. Четвертое, уже давное, мнение было о травах, что в семении каждаго ращения находится вид или форма имеющаго из онаго произойти ращения со всеми членами и семенами. А Левенгок, чрез его весьма хитро сочиненное микроскопиум, или увеличительное стекло, усмотрел во излиянии мужеском животных, которые подобны новорожденным лягушкам, или головашкам, широкие кругло продолговатые тела с хвостами, и оных в одной капле многое число находится. Сии поставляют за сущие семена живые, которое, достигши яйца женскаго и об­ретши во оном себе корм, начнет тело возращать. А понеже оное равномерно все те части, хотя весьма малы и незрелы, обаче совершенно так, как в человеке, и семена имеет, то заключают, что все души в Адаме, колико их быть имело, сотворены. Еще некоторые в естествоиспытании, но не весьма достаточные, произнесли, якобы младенец по 40 днях оживотворяется. Но оное никоего доказательства не имеет, ибо как скоро зачатие учинится и яйце матернее оживотворится, так скоро течение мокрот в нем начнется, которое без действа живости или души быть не может. А хотя б мнил, что движение мокрот совокуплением матерних в зачатом производиться может, токмо часто младенцы во утробе матерней и прежде 40 дней умирают, и по смерти ея, хотя не долго, живут, то явно, что при зачатии одушевляются. В протчем же сие, яко до метафизики, или пнеуматики, принадлежит, где свойство духов испытуется, оставляю, зане нам о том разсуждать здесь нужды нет, но довольно к познанию себя познать силы или можности души.

15. Какие части и силы душа имеет?

Ответ. Душа частей не имеет, зане дух безплотный, и для того она нераздельна, следственно, и безсмертна есть, ибо вещь неразделяемая меньше и смертна противо воли творца никогда быть не может, как выше показано. Тело же как из различных частей состоит, так и разделяется, а когда оные разделятся, тогда образ и действо погибнет. Душа же имеет свои орудии, или силы, подобно как тело чувства, и сими каждое собственно или оба обще действуют, яко душа имеет ум и волю, или хотение, и сими человек наиболе властвуется, в их добром порядке все его благополучие зависит, а от непорядка оных несчастье рождается. Тело же имеет пять чувств, яко зрение, слышание, вкушение, обоняние и ощущение.

16. Вы сказали, что душа силы имеет, которые называете ум и воля. Но разум что мните, то же ли самое или иное свойство значит?

Ответ. Сей вопрос мне весьма приятен, что я вам принужден разницу оных кратко сказать и чрез оное показать, что нам наука нуждна. Ум мы имянуем силы души, в котором просто смысл разумеется, и сие частию протчим животным свойственно быть разумеем, в людех же и глупейших по природе ум есть. Но разум имянуем ум, чрез употребление и поощрение его качеств исправленный, которое от науки приписуется. И тако может всякая душа человека умною, а неразумною назваться.

17. Что разумеете качество ума?

Ответ. Некоторые разумеют 4 силы, или действа, ума, яко: поятность, память, догадка, или смысл, и суждение. Но понеже поятность от внутренних и внешних чувств воображается и яко страдательное, а не действительное почитаться может, от многих ко оным последующим неприлагается и за страдание, а не действие почитается.

18. Какая междо сими свойствы или силами души разница из чего познавается?

Ответ. Поятность, гречески фантазия, видение, вид, латинскии имагинацио имянуется, а в философии собственно поятность действа и мнение разумеется. Мы можем чрез помощь поятности троякие воображения делать: 1) Мысленные, когда мы чрез мысли представленные и памяти сообщенные свойства вещей чрез вспомнение смыслу или уму представим, которые власно, яко присудственные, являются и такими образы наипаче, когда суждение успокояется, так нас обманывают, что мы подлинно за присудственные почитаем, как то сновидения нас уверяют. 2) Поятность смысла или догадка бывает, когда смысл, некоторые чаяния или вымыслы уму, яко присудственные, представляет, что тем довольствуется или отягчается, как то часто при читании сказок и сочинении некоторых машин в уме изобразуем и ощущаем. 3) Поятность суждения, когда яко правдивое мыслями приемля, таковыми же уму представляя, за правые верим, например, когда я в коем-либо обстоятельстве вредное или полезное следствие возмню, и суждение определяет, что, конечно, то последует, и тако яко истинное или присудственное представляет.

19. Чем память разнствует от поятия?

Ответ. Память есть такая можность или способность ума, как у господина казначей, которая как от внутренних, так внешних представлений приятое хранит и по требованию ума паки представляет, о которых смысл и суждение прилежат во употребление привести. И сие трояко разумеем: 1) когда мы единою в памяти воображенное непрестанно храним, яко еже бог един есть, что я человек есмь, и оное никогда забываем; 2) вспоминание, когда мы воображенное и сохраненное мнение паки представляем и в том самом состоянии, каковы тогда в память прияли; 3) когда мы в память приятую вещь весьма забыли, но по представлению оное перво темно и невнятно, часть по части представ­ляется. Но некоторые токмо первыя два почитают, а сие отвергают.

Естествоиспытатели место или обитание сея силы полагают в задней части мозга и доводят, что люди, у которых задняя часть головы больше есть, острейшую память имеют. И хотя сие пространнее толковать, видится, нам не нужно, но довольно того, что мы видим людей весьма в сих силах ума разнствующих, что один в том, другой в другом превосходит. О памяти же читаем от гистории, что Кир Великий, основатель Персидской монархии, великия войска имея, всех салдат по имянам звать мог; кардинал дю Перрон 200 стихов славнаго поеты, пред Гендриком Четвертым единою прочитав, мог все паки наизусть в том же порядке сказать. Мы все знали кузнеца, а потом дворянина Никиту Демидова, которой грамоте не учен, но другие ему Библию читали, он все, в памяти достойные, в которой главе стих не токмо сказать, но пальцом место указать мог. И сии людии весьма к сочинению гисторей способны. Но когда ему смысла довольно не достанет, то такие гистории непорядочныи и в сложении не весьма сладки к читанию бывают; есть ли же слабое суждение имеет, то неправые за правые положа, даст притчину другим оную исправлять.

20. Что вы смысл имяновали, которое частию мы знаем, но оное ж и догадкою зовете, а потом по-латине ингениум имянуете, что тому есть причина? Разве вы мните, что я перваго не разумею, то, может быть, правда, что сущаго свойства, как и памяти, точно бы описать не мог, но имя оное нам всем знатно, а латинское, когда бы вы не сказали, то б я и не знал, и не знаю, на что б нуждно нам чужие слова употреблять, когда своего языка разуметь можем, разве кому хочется хвастать, что он чужой язык знает или желает наш природный замарать и в забвение привести. Только в том чести мало, и о вас, чтоб вы в таком намерени были, не думаю, но для того вам напомнил, что такого употребления вижу весьма ныне много, да более от людей хвастунов и никакого языка совершенно не знающих.

Ответ. Частию вы правду сказали, что неученые и хвастуны наиболее чужестранных слов, да еще того скареднее, что весьма в иной силе, нежели оное слово на собственном языке, употребляют; иногда же не так говорят и пишут, как надлежит, чрез что силы слов тех ни сами, ни другой кто разсудить может, разве догадкою познает. Я же здесь не для того тебе оное употребил, но паче для того, что сие свойство ума различно у нас говорится, иногда смыслом, иногда догадкою изобразуется, и многие смысл за самый ум приемлют, и для того латинское слово употребил, однако ж и латинисты оное трояко разумеют. Что же свойства и силы смысла принадлежит, то я тебе сие кратко сим изображу, как то философы в пространном разумении заключают все силы ума в разсуждении всех можностей, яко памяти, смысла и суждения. Но понеже оные различными образы в людях смешанны так, как его крови, иное имянуют природность, латински натурел, сие же умеренность, латински темперамент, в котором различные степени полагают, и знаменуют ингениум в кратком разумении ту можность ума, которую мысли, еже греческии идеи зовется, то есть умовоображения, иже по возможности или составляют, или разделяют и тем к истинному испытанию путь суждению предуготовляют, для котораго свойством соглашения сил оных имяноваться может. Память бо имеет токмо с голыми воображении дело, которые приемлет и хранит, сие же и из оных предложение делает, но что их свойств не различает, в том оно разнствует от суждения, ибо что смысл воображеней согласие примечает, токмо возможными представляет, суждение же истинное от неистиннаго и неравное от подобнаго различает. И которые люди острый смысл имеют, те способны на стихотворство и шутки, в ремеслах же особливо к механике и всяким хитрым вымыслам, в разговорах приятны и на догадки или скорые отповеди способны, как то о таких гистории нам многое воспоминают. Например, король француский Генрик Великий, отправя в Италию великое войско и имея надежду Гишпанские земли обладать, послу гишпанскому в разговоре сказал, что его армия в Мейляндии позавтракает, в Риме обедню отслушает, а в Неаполе отобедает. На оное посол с почтением таковым образом отвечал: «А к вечерне оная в Сицилию поспеет». Сие неведущему гистории покажется, что тот посол токмо о невозможной скорости сказал; однако ж она была весьма королю противною, ибо прежде, в 1282 году, в Сицилии французов многие тысячи во время вечеренное Великой субботы побито и выгнали, от котораго доднесь имянуется Сицилийская вечерня, которым посол толико сказал, что затем ожидай погибели войск твоих.

21. Како описуют и от протчих сил разделяют суждение или, как мы имянуем, разсуждение?

Ответ. Суждение и разсуждение по знаменованию речения разнствует в том, что разсуждение тогда может назваться, когда я правое с неправым или вероятным, черное от чернейшаго умом разсматриваю и различаю; а суждение, когда совершенно сужду и определяю, что сие подлинно право или совершенно черно, а оное неправо или не совершенно черно. И тако всегда разсуждение суждению в таковых обстоятельствах предходит. Многократно же без предъидущаго разсуждения судим, к которому разсуждение и не нужно или время недостает, но в последнем бывает великая ошибка. Однако ж во всяком суждении нужно, чтоб умовоображения или сущие знания действительно предходили, из которых совокупления и разделения правильное суждение последует. И хотя Картезий свойство души в мыслях заключает и оные в действуемые и страдательные разделяет, оные причитает воли или хотению, сии же уму. Но непотребно нам о том прение производить, зане довольно из наших действ, что ниже ум всегда страдательный, ниже воля всегда действительна и что мы не хотением, но умом судим или определяем, уверяемся.

Суждение разумеется двоякое, то есть едино природное, которое и в глупейшем человеке видимо, тем хотя неправильно или не все обстоятельства порядочно разсмотря, однако ж умом за правильное определяем; другое же от искусства приобретаем. И как природные можности или силы ума неравно людем уделяются, так и исправление оных различными образы бывает, а из того различных состояний в людех суждение происходит. И хотя добрая природа во всех обстоятельствах есть главное, но не довольно того, чтоб правое от неправаго различить и разность познать, но нужно и на следствие смотреть, что из того впредь быть имеет, к которому не иначе как предъидущие от памяти и возможности смыслом представить нуждно. А понеже сила суждения междо всеми объявленными есть главнейшая и над оными первенствует, того ради наиболее о исправлении и приведении в доброй порядок суждений прилежать человеку нуждно.

22. Какое состояние воли человеческой?

Ответ. Ум и воля хотя сутьглавнейшия свойства человека, как выше сказал, но междо ими весьма различное состояние, ум бо яко царь властвует, а воля влечет на всякое хотение, из котораго человеку различныя благополучия и беды приключаются. Того ради нуждно человеку прилежать, чтоб ум над волею властвовал, и сию яко лошадь, слу­жащую нашей пользе, а оный яко узду правящую употребляют. А зане древние философы волю или страсти телесными, а не душевными быть разумели и ум духом в человеке именовали, как выше о трех свойствах человека упомянул, и в том разумении апостол Павел на многих местех сии можности в знании дух и плоть разумеет (Римлянам, гл. 8, ст. 1; Галатам, гл. 5, ст. 7).

23. Понеже ум различные свойства или обстоятельства имеет, то и воля, мню, також различие в себе заключает?

Ответ. В сем имяни (воля или хотение) все то заключается, что человек хочет, желает и ищет или прилежит, которое имянуем склонности. И хотя о свойствах или вещах желаемых сказать подробну невозможно, зане оных число, как и время хотения, есть безконечное, однако ж оные разделяются на 3 главныя части, яко любочестие, любоимение и плотиугодие, а некоторые четвертое кладут покой, которые из прежде объявленных доброт, то есть совершенства пребывания и удовольствия происходят, и когда они в человеке порядочныи и умеренныи, тогда полезны и нуждны почитаются, благости и добродетели именуются; когда же безпорядочныи и надмерныи, тогда вредительныи и губительныи бывают, и злодеяниями, яко обще страсти, собственно же гордость, или властолюбие, сребролюбие, роскошность и леность, зовутся, из которых паки различные пристрастия происходят. Но чтоб ты в сумнении не остался, то я тебе кратко о всех оных страстях покажу. 1) Вы сами не отречете, что всякое зло или злодеяние есть по естеству и закону грех, зане добру, то есть божию определению, противится. 2) Зло, я вам прежде сказал, что есть такое обстоятельство, которое или совершенство разрушает, то есть когда внутренних или внешних сил и орудий тела моего лишает и мне способность к нужному их употреблению отъемлет, или пребывание, то есть жизнь, сокращает, или надлежащаго удовольствования плоти лишает. 3) Я вам же сказал, что любочестие, любоимение и плотиугодие нам от творца всем при создании купно с душею вкоренено; а зане бог есть творец добра, и все, что сотворил, не иначе, как добро именовать можем, и естьли в намеренном от бога порядке оные употребляем и поступаем, то добродетелями и плодами духа имянуем, и тем они суще суть. Естьли же того не творим, то есть из определеннаго умаляем, надлежащаго не исполняем или во избыточество и надмерность творим, то себе вред, следственно, грех производим (Галатам, гл. 5, ст. 2; Ефесиям, гл. 5, ст. 9); например, для чего питие умеренное есть нуждно и вино в меру употребляемое полезно, зане частию здравие хранит и нас веселы творит (Псалом 113, ст. 15), но пиянство в безумие приводит и совершенство ума умаляет, болезни произносит и многое к обиде ближнего причинствует, следственно, есть зло и грех по естеству и закону имянуется. Жена для сожития и умножения или содержания рода сотворена и первым по сотворении законом, еже раститеся и множитися, от бога определено (Бытия, гл. 1, ст. 28), следственно, исполнением закона есть добродетель; естьли же кто избыточествует и не в определенном намерении творит, оной тем избыточеством себе болезнь, имению истощение, чести и любви повреждение наносит, как вы можете из Писания св. видеть о блуде сказанном: «Творяй блуд во свое тело согрешет» (Коринфянам, гл. 6, ст. 18). Сим показует, еже оное свое тело разоряет, о чем, яко же и о вреде от вина, Соломон и Сирах более показали, и, следственно, блуд зло и грех имянуется и есть. Також пища есть нуждна для содержания плоти или продолжения пребывания, токмо с мерою употребляемая есть полезна, надмерное же имянуем объядение, из котораго различныя болезни рождаются. Нужднаго же пропитания умаление сокращает наше пребывание или жизнь и отъемлет способ к трудолюбию, следственно, есть зло и грех, зане божию нам определению противится. Равно сему любочестие порядочное и умеренное удерживает от всякаго злодеяния и непристойности, зане почтение и преимущество ничем бо­лее от людей приобрести может, как добродетельным житием и охранением себя самаго и ближняго от всяких внешних нападений, чрез что нам и власть от других допускается. Следственно же, чести хранение и храбрость умеренная есть добродетель, надмерное же имянуем гордость и властолюбие. А понеже гордостию и насилием других презирая и оскорбля, сами свою спокойность повреждаем, ибо себе на отмщение и ненависть людей приводим, следственно, нам самим зло и грех наносим.

24. Что пользуют нам оные склонности?

Ответ. Как я вам прежде сказал, что оные не токмо полезны, но и нуждны, ибо любочестие хранит нас от всякаго непристойнаго и другим противнаго поступка, чрез которое мы от людей почтение и любовь, а из оных немалое увеселение и спокойность совести приобретаем. А понеже к сохранению нашея чести необходимо противо повреждающих или отъемлющих оную нуждна оборона, к которой приобщается бодрость и осторожность или мужество, а понеже силы ума так со оным связаны, что в ком едино познаваем, то и о другом безпогрешно заключать можем, яко имущии любочестие равномерно можность суждения имеют. Любоимение нам нужно к содержанию себя и своих домашних, и ежели избыток имеем, то и другим, не могущим пропитания приобрести, служить можем, а чрез то получа от них любовь и почтение, паки пользуемся. Но понеже имение единым желанием приобрести не можем, того ради нуждно нам быть трудолюбивым и по приобретении имения бережным. Также плотиугодие, в котором насыщение плоти, супружеское сожитие и всякое увеселение заключается, необходимо нуждны, ибо без перваго жить, без другаго род и наследие сохранить, а без третьяго жизнь спокойно продолжить не можем. Покой же нуждной и порядочной все опое венчает.

25. Мой государь, мне бы хотелось внятно от вас слышать, чим оные склонности нам вредительны, но опасаюсь, чтоб тем от предприятаго вопроса не отдалиться.

Ответ. Подлинно, ежели все пристрастия и злодеяния, от неумеренной прихоти или от буйства происходящия, и от них приключающееся нам зло толковать, то недостанет нам времяни о предприятом говорить. Однако ж в краткости вам предреченными заключаю, что все с мерностию употребляемое нам полезно и нуждно, а надмерность или надлежащаго умаление имянуем грех или вред себе самому, которое нам бог в законе естественном заключил и знать определил и так премудро оное устроил, что всякое злодеяние купно при себе и наказание естественное имеет. О котором пространно толковать вам оставляю.

26. Как сие разуметь, еже бы умеренность в надлежащем за добродетель, а избыток или надлежащаго недостаток за грех по закону почитаться имеет; из учения бо церковнаго видно, часто уменьшение требуемаго за добродетель почитается?

Ответ. На сие хотя более ответа, как прежде вам ясно сказал, не требовалось, но что вы положили, якобы оное не согласует с учением церковным, о котором я не думал для того, что наш разговор не о учении церковном или духовном, но о светском любомудрии начался, однако ж предостерегая, чтоб сии слова какому пустосвяту или паче суеверному ханже и незнающему нравоучения на зубы не попалось, каковые по их злой природе, яко пауки, и от добраго цветка яд произносят, и для того вам о согласии законов принужден пространнее сказать.

Я вам о добродетелях и злодеяниях толковал по закону естественному, которой нам при сотворении Адама всем в сердцах наших вкоренен, и сей мы умом и чувствами постигаем, еже есть нам от бога врожденный закон, и того ради его закон естественный или природный имянуем. Вторый закон божеский письменный, еже потом от бога чрез пророков нам преданый и Христом спасителем возобновлен и изъяснен. И сии два во всем, паче же в главнейшем, то есть во основании, согласны, яко перваго любомудрые начало полагают: люби себя самаго с разумом. В законе же письменном Ветхом десятию, а в новой благодати то же самое двема заповедию основано, то есть любить бога и любить ближняго, но кратче сказать, тоже на любви единой закон основан. А зане церковные законы все, кроме преданей человеческих, должны, по словам Спасителя нашего, божественному согласовать и апостолам прибавливать и убавливать запретил, того ради никакой разности быть не может (Матфея, гл. 28, ст. 20; гл. 15, ст. 7; Марка, гл. 7, ст. 8, 9, 13). Что же вам избыточество и недостаток в надлежащем преткновением показалось, оное я от обоих законов вам изъясню. Во-первых, основание естественнаго закона, еже любить себе самаго с разумом, с основанием письменнаго весьма согласно, ибо из любви разумной к себе все добродетели произходят, от любви же неразсудной, или самолюбия, все злодеяния раждаются. Тако, зане человек по естеству желает быть благополучен, по оное никако без помощи других приобрести и сохранить не можем, убо должны мы оных, от кого какую любовь или милость получили, возмездно любить, или от кого паче надеемся милость, помощь и добродеяние получить, должны ему заимственно от нас самих равное изъявить, яко и Письмо святое равно показует, и суще словеса Христа спасителя: «Вся, елико хощете, да творят вам человецы, и вы творите им такожде». И паки: «Аз любящии мя люблю, и ищущии мене обрящут благодать» (Матфея, гл. 7, ст. 18). А, понеже я умом естественным могу признать, что бог есть един, и все, что есть, от него произошло и им содержится, я же хотя самою малою вещию в мире почитаюсь, однако ж то признать должен, что я им сотворен и все, что имею, все от него, то должен я отца и первейшаго благодетеля любить возмездно. Еще же как я желаю благополучие мое всегда приумножить, а ведая, что ни от кого более, как от него получить могу, и для того от любви разумной к себе должен и заимодательно или предварительно бога любить. Равно же и о любви ближняго разуметь должно, что оная происходит от любви к себе разумной, ибо любовь к себе предходит, что явно из словес Христовых: «Возлюбиши искренняго своего, яко сам себе (Матфея, гл. 5, ст. 43). И апостол о любви к жене написал, любить яко свое тело, а не отяготил законом неудобным снести, еже бы ближняго любить паче себя. И тако можно уразуметь, что во основании божественных, как естественнаго, так и письменнаго, законов разности нет, следственно, все состояние их едино и любовь к богу, яко же и к ближнему, должны мы изъявлять для собственнаго нашего настоящего и будущего благополучия. Законы же церковные должны оному божественному закону во всем согласовать.

Затем имею вам изъяснить, что избыточество и недостаток в надлежащем происходит в нас от недостатка разумной любви к себе самому, что мы вред или зло, а по Письму святому тоже грех имянуем. По которому, во-первых, разсуди сам о себе, что тебе на свете всего милее, то не иное что, как жизнь спокойну сохранить и продолжить, а ко оному главное есть пища, которою как животные, так и рощения жизнь свою содержат. Разумеем же от Письма святого, еже до падения пища человеку была готовая и не вредительная, но по падении должен стал че­ловек в поте лица доставать и, разбирая полезную от вредной, с разумом употреблять. Второе, как человеку одному никак благополучну быть и род свой продолжить невозможно, то ему бог сотворил помощницу, сие есть жену, и первым законом утвердил, еже с нею умножить род свой; и дабы любовь междо мужем и женою наикрепчайше связана была, имяновал супружество единою плотию, (Ефесеям, гл. 5, ст. 28), и сие есть весьма нуждное обстоятельство. Но когда мы в том избыточествуем или, суеверствуя, надмерно воздерживаемся, то вред себе великой, не токмо тяжкие болезни, но и совершенное прекращение жизни наносим. И хотя законом письменным некогда безбрачность за добродетель почитается, однако ж и брак честным, чистым и безгрешным представляется, яко сам Господь оной не отрешает и своим присудствием удостояет (Матфея, гл. 5, ст. 31; гл. 19, ст. 8, 9; гл. 22, ст. 29; Иоанна, гл. 2, ст. 1). Апостол Павел весьма похваляет и возпрещение брака учением бесовским имянует. Противно же тому, избыточественное к женам любление имянуется блуд, прелюбодейство, нечистота и сквернодеяние (1 Коринфянам, гл. 7, ст. 9; к Тимофею, гл. 4, ст. 3); и колико оное вредительно есть всякому, по искуству довольно известно.

Второе доказательство о грехе смертном, происходящем от избыточества и недостатка в пище и питии, положу. Пища и питие не токмо нам приятно, полезно, но и нуждно, ибо без того никакое животное и рощение жизнь свою сохранить не может. Для котораго Творец первее пищу для животных, а потом самых животных сотворил, дабы недостатка не претерпели; обаче в меру употребляемое есть полезное, а надмерное яд, или отрава. Вы можете сказать, что надмерно никто и никакое животное, меньше же рощение, яко дерево, трава и пр., пищи во избыток употребить не может или оное весьма редко случится, а болезни внутренние тяжкие и смертные людем весьма воздержным приключаются.

Но я вам безспорно докажу, что оное с нами весьма часто от неразумия нашего приключается, ибо все внутренние болезни не от чего иного, как от объядения происходят, как то все искуснейшие врачи (докторы медицыны) свидетельствуют, что тысяча раз более от избытка пищи и пития, нежели от глада умирают, или паче неразсудным нищи и пития употреблением себя сами убивают. А зане самоубийство и по закону церковному грех смертельный, убо избыточество пищи есть грех смертельный. Обаче во избыточестве не так разуметь должно, чтоб кто столько обожрался, что ему рвотою избавления искать, или, как мне в калмыках случилось видеть на их пирах, что многие, наевшись, понуждают себя на рвоту или по земли катается, чтоб ему можно было еще есть и пить, но мы разумеем иногда и в малом, но во вред употребляемом количестве. Вы безсумненно признаете, что нет ни единой отравы, которая бы человеку полезною не была, ибо все их во врачестве употребляют, но с разсуждением количества, по состоянию человека, яко меркурий или ртуть, разными порядки деланная, овогда тяжчаиший яд бывает, яко субблемат, а по руски сулема; противно же тому и весьма полезное проносное дается, яко меркурий преципитатий, и другие лекарства. Равно сему опиум, антимониум и т. п. овогда полезное, иногда вредное и смертельное в человеке производят. Тако и пища, хотя наиполезнейшая, но по состоянию человека и онаго количестве может вредною и сущим ядом именоваться. Например, млеко есть первая и лучшая нам пища, но когда желудок у кого поврежден кислотою или лишен надлежащей теплоты, яко в лихорадке, тогда лучшее молоко ядом бывает. Подобно тому рыба и все овощи, растущие на деревах и травах, в меру употребляемы, приятны и полезны, а надмерно вредительны, ибо повреждают желудок и приключают лихорадку огневую или понос, которому часто смерть последует в таком обстоятельстве. Вино яко вещь весьма нам полезная, ибо крепость, бодрость и веселие подает, о чем Давид и Соломон, яко же и сам Христос, удостоверил (Иоанна, гл. 2, ст. 39), и апостол Павел Тимофею, ученику его, для слабости повелевает пить вино, а пианство или во избыток употребление запрещает (к Тимофею, гл. 5, ст. 23).

Засим посмотрим о ущербе нам надлежащаго и суще в тех же обстоятельствах, яко то телесный нам вред и душевный грех наносит (Римлянам, гл. 14, ст. 21; Ефесиям, гл. 5, ст. 18; Лука, гл. 23, ст. 34). По создании Адама какое творец о человеке первое определение положил, увидишь: недобро человеку единому быти, то есть нуждно ему жену иметь для сожития и умножения рода своего. И создав ему жену, первый закон положил: раститеся, сиречь совокупляйтеся, и множитеся. Потом яко в Ветхом законе, тако в новой благодати сам Христос и Апостоли брак честным и полезным поставляли и жениться повелевали, а запрещение брака учением бесовским имяновано, о чем и прежде вам сказал. Но как всякое умеренное и нам полезное воздержание Письмо святое хвалит и повелевает, тако и сожития могущему воздержатися почитаем за добродетель. Но оное должно быть по разсуждению состояния человеческаго, яко Павел святый глаголет: «Добро есть, аще ли кто удержится, аще ли же не удержится, да посягает». А заключает тем: «лутче бо женитися, нежели разжизатися». Егда апостоли рекли ко Христу, еже лутче не женитися, отвещал им: «не вси могут вместити» (Матфея, гл. 19, ст. 12) Ибо человеку здравому и младому оное невместительно. Павел, пиша о вдовстве, повелевает вдовиц не менее 60-ти лет почитать. И как тогда уже пустосвятов, охуждающих брак, не оскудевало, и для того Павел, утверждая ученика своего Тимофея, глаголет, еже такое учение есть бесовское, а не божеское (Тимофею, гл. 4, ст. 3).

По естеству же разсуждая, елико в слабости и старости находящимся сожитие или любодеяние, толико молодым и здравым воздержание противо закона вредительно и преступлением закона божия грех тяжкий себе наносят, ибо во избыточестве яко блудник и прелюбодей, а в ненадлежащем воздержании яко преступник закона божия и убийца детей, имевших быть от него, судиться должен.

Равное и во уменьшении пищи находим, ибо хотя пост и воздержание в пище и питии елико телесно, толико и душевно полезен, для того, когда мы многими брашны и питием преисполняемся, тогда крови умножася, ум человеческий и его силы, яко память, смысл и суждение, отягощают, а хотения человека возбуждают и, умножая, творят их, яко лошадь без узды, еже Павел войною крови на духа изъяснил, от чего многие пороки в человеке являются и различные болезни приключаются. Но постом или воздержанием в пище кровь умаляется и, в порядочное течение пришед, необузданное хотение или похоти умерщвляет, а уму дает свободу и тело здравие многократно улучает, что нам искуство достаточно удостоверивает, яко в недостатке довольства полезной пищи или когда болезнь нам насыщаться препятствует, тогда крови умаляются, тело ослабевает и вся хотения на зло отбегают, а является смирение и сердечное (яко обыкли говорить) сокрушение. Но пост должен быть с разсуждением во время потребы и умеренный, да не будет самоубийством. В первом обстоятельстве видим словеса Христовы: «тогда поститеся, егда отъимется от вас жених», то есть благодать божеская, и когда диявол или похоти плотские нас угнетают. Тогда яко Давид о себе сказует: «аз же, внегда стужах ми (врази), облачахся во вретище и смирях постом душу мою». И сии слова пророчи не о иных вразех, яко о страстех телесных толкуются. Второе, чтоб не быть самоубийцею, то вспомни прежде сказанное, что иногда и лучшая пища бывает нам отравою. Но и отравы не одного качества, одни нагло или в кратком времянии, а другие, продолжительно течение мокрот удерживая, приключают болезнь и потом смерть. И для того должны мы храниться от таких брашен, от которых нам может болезнь приключиться или обдержащая умножиться и продолжиться, как то от молока, рыбы и всяких сыростей лихорадка умножается, и ежели, ведая слабость моего желудка, якобы во исполнение поста, таковыми брашнами болезнь себе или смерть приключу, то яко любви к себе нарушитель и самоубийца судиться буду. Для котораго представляю тебе слова апостольские: «Аще убо брашна ради брат твой скорбит, уже не по любви ходиши, не брашном твоим того погубляй, за него же Христос умре» (Римлянам, гл. 14, ст. 15). А Христос притчею во оном преступление закона изъяснил, глаголя: «Котораго же вас отца вопросит сын хлеба, егда подаст камень, или рыбы вместо змию» (Луки, гл. 11, ст. 11). Из сего можешь видеть, что мы и другим должны в болезнех здравую пищу подавать, кольми паче себе, ибо никто может другаго паче себя любить. Еще же пост должен быть по обстоятельствам нашего звания или состояния, ибо тот, кто никакой должности кому-либо чем служить или помоществовать не имеет, яко то монахи или уединенныя люди, в летех престарелые, жены, детей и рабов, о ком бы попечение иметь должен, не имеет, той имеет свободу плоть свою постом изнурять, елико его возможности сносно. Но те, которые имеют жену, чада или иных подчиненных, которым он разумным трудом пропитание и удовольствие подавать или в делех полезных наставление, распорядки, обиженным оборону и пр. творить, а обидящих смирять должен, да неразсудно толико себя постом изнурит или болезнь нанесет, чрез которое оной законной должности и любви к ближнему исполнять будет не в состоянии, то, конечно, тяжчайший грех понесет, что нам и Письмо святое утверждает: «Аще кто бога любит, а брата ненавидит, ложь есть» (1 Иоанна, гл. 4, ст. 20); и паки: «Аще кто о своих не печется, веры отвержеся, несть невернаго горши». Св. Иоанн Креститель сам был великой постник, и ученики его на то наставлял, но воином, воспросившим его, сказал: «Ничто же более повеленнаго творите, а будете своими оброки довольни» (Луки, гл. 13, ст. 24). Из котораго довольно видим, что он, зная их к посту неудоб­ность, им о том сказал. Еще же вам доказательство естественное скажу: довольно нам известно, что человек голодный гневливее или свирепее, нежели сытый, что все естествоиспытатели довольно утверждают и мы в себе сами, хотя не все равно, ощущаем. И естьли судия, особливо холеричной или меланхоличной природы, гладом себя изнурит, то коего от него правосудия или благоразсуднаго в деле разсмотрения тогда уповать можно. И тако довольно вам мню вразумительно, что как по закону, так по разсуждению природному избыточество и недостаток надлежащего нам самим вредительно и закону противно.

27. Я оставляю о грехе более вопрошать, но возвращаюсь к науке. Не ссылаясь на Письмо святое и учителей церковных, но на ваши слова, что душа имеет ум, котораго свойства разделяете на память, смысл и суждение, и естьли она все то по природе имеет и тем пред всеми на земли животными преимуществуем, то мне мнится, что никакого учения не требуем?

Ответ. Что душа в человеке совершенна, то, конечно, есть безсумнительно, но понеже в теле не иначе, как чрез орудия телесныя действует и по состоянию оных все ее дела и действа производятся, видимо же, что все наши телеса не токмо снаружи, ростом и видом, но и внутри в самых тех членах или орудиях, которыми внешния вещи душе в поятие представляются и ею в движение приводятся, великую между собою разницу имеют, и одни других правильнее и порядочнее действуют, следственно, один человек другаго во всем мнении и поступках порядочнее быть может. Разности же членов происходят от разных притчин: первое, в самом зачатии по состоянию родителей; другое, по состоянию матери, чрез все время ношения; третие, воспитание и пища; четвертое, внешния приключения. Ибо ежели родители оба или один имеет какую болезнь или мысли отягченные, то никогда зачатый младенец совершен быть может, зане как крови родителей тогда не в порядочном течении, так и в зачатом равномерно вкоренится, и по тому течению все протоки его оснуются. На что прикладов каждодневных множество имеет, что от людей остроумных, но попечениями отягченных, редко дети путные родятся, разве в самой его младости, доколе мысли попечениями не всегда еще отягченны. То же видим и по зачатию, во утробе от чрезвычайного страха или болезни дети не токмо болезни, но и смерть приемлют. Не меньше же и по рождении, пища тяжкая члены оные внутренние повреждает и чрез непорядочное течение мокрот протоки суживает или разширяет и делает к поятию, или сохранению памяти и представлению, или к порядочному суждению неспособны, как то нам различные в возрастных болезни и старость человека, яко же и печали переменность ума человеческого показуют. Но душа, яко дух, не имущая никоея части, никако повредиться может; члены же тела, ежели такими случай из надлежащего состояния исторгнутся, то паки противными повреждающим исправитися могут, а чрез то и действа порядочнее явятся, что человек к поятию памяти, смыслу и суждению способнейший будет. Видимо же нам довольно, что наши члены от частаго употребления к действу обыкают и чинятся способны, как то во внешних, т. е. руках, ногах и пр., примечая, о внутренних разуметь можем, что оные частыми употреблении или обучении ко внятному понятию, твердой памяти, скородвижному смыслу и порядочному суждению наставлены и устроены быть могут. И тако разумеем, что мы не душу, но члены тела привычкою к порядочному суждению обучаем. Которое и с протчими животными прилежностию людей с великим удивлением доказуется, о чем вам и при толковании сил оных упоминал и образы исправления представлял.

28. Что вы о научении протчих животных сказуете, то мне мнится, что оное мы равно, как куклы, делаем, и ими себя хотим увеселять; оные же не токмо не требуют, но, и приобретшии научение, никоей пользы не имеют. И естьли оные, по нашему мнению подлейшие, без всякаго научения благополучны и по их естественному состоянию совершенны быть могут, то коль паче человек, о котором так разумеем, что имеет превосходное изящество пред всеми животными, без научения естественным порядком благополучен быть может.

Ответ. Ай, мой господин, ваше мнение весьма истинны отдаляется, и я мню, что вы сие токмо по остроумию вашему сшутили, а не истинное мнение объявили, ибо когда взираю на начало бытия человеческаго, то есть от рождения его, то ничто более, как бедность его видима. И из того единаго непостижимыя нам премудрости творца довольно удивиться не могу, какое-то всемогущей его воли намерение, что человеку, яко преизящнейшей между всеми животными твари, такое бедное начало жизни определить изволил, что ни едино из всех протчих такой бедной горести и недостатку не подвержено. Например, возьму скотину, овцу, и посмотря на ее начало жизни, то вижу, что как скоро ягнионок родится, не показывает ему мать титьки, не кладет оной в рот, не прыщет молока, чтоб научился сосать, природа бо его научила; не пеленает его, чтоб не свихнулся, природа укрепила, не шьет и не надевает одежды, природа ему дала, не бережет его от огня, воды и ямы, природа его бережет; не сказывает ему, чтоб волка боялся, ниже в том он искусился, но природа ему злодея открывает; не удерживает его от объядения или непристойного и вреднаго любодейства, природа во всем меру и время ему определила. Бедный же человек во всем сем толико оскудевает, что ежели б не помощь других людей жизнь его содержала, то б, конечно, смерть купно с началом живота являлась. Сие же, мню, наипаче для того от бога учинено, дабы он помощь ближняго всегда полезною и нуждною почитал, и для того любовь взаимно показать тщился, сам наиболее, нежели оные, о своем благополучии прилежал. Для которого имеет душу умную, дабы силу и премудрость творца наилучше всего признавал, на его единаго милость надеялся и все собственное несовершенство и недостатки познавал. Но всего сего протчие животные по предведению творца, елико нам видимо, лишены. И сие токмо о начале от рождения обще о жизни человеческой упомянул, но когда и на всю его пременяющуюся возрастом жизнь и состояние посмотрим, то не меньше того бедности в нем увидим.

29. Како разделяется возраст человека?

Ответ. Состояние человека по возрасту разделяли многие разным счислением лет, яко по 7-и, 9-ти и до 10-ти лет, но большая часть разделяет тако: 1) стан младенчества, от рождения до 12 лет, 2) юношества, от 12 до 25, 3) мужества, от 25 до 50, 4) старости, от 50 лет и далее.

И сие весьма с природою согласует, зане и страсти его то изъявляют.

30. Что примечаем в младенчестве человека?

Ответ. Младенчество, когда человек родится, то чрез немалое время ничто в нем более видим, как ест и спит, а потом, когда мало что увидя света, получит силу поятия и возможность члены своя, яко язык, и руки, и ноги, употреблять, но оскудевающей памяти и лишением разсуждения к различным бедам подвержен. В котором призрение и научение от других необходимо нуждно, ибо естьли б его никто не научил, то б имея паче всех животных способнейший к речению язык, ничего сказать и свое желание другим объявить или других познать не мог. И хотя воля к благополучию в нем некоторые возбуждении делает, но за недостатком разума и искуства весьма в смешных и непотребных делах оное у него состоит, и яко действо его ничто суть, тако и желание ни к чему иному, как спать, пить, есть и играть склонны, для котораго он все лучшие и полезнейшие дела презирает, и оные сим предпочитает. Он упрям, не хочет никому повиноваться, разве за страх наказания; свиреп, зане может за малейшую досаду тяжчайший вред лучшему благодетелю учинить; непостоянен, зане как дружба, так и злоба недолго в нем пребывает, и чего прилежно ищет, получа, бросает, и всегда новаго хочет; суеверен, зане от недостатка разсуждения все, что ему скажут, тому верит; любопытен, ибо о всем спрашивает и знать хочет, и для того к научению легких наук, о котором немного думать надобно, он лучшее время имеет. Того ради детей в языках от самаго младенчества обучать нуждно и способно, зане его ум власно как мягкой воск, к которому все легче прилепится, но когда застареет, не скоро изкорениться уже может.

Потом, когда прибавляющеюся кровию от крепчайших брашен тяжкие мокроты станут разводиться, кровь жидеть и быстрейшее течение получит, тогда настанет состояние юношества.

31. Что примечаем в стане юношества?

Ответ. Когда оной настанет, то явится в нем острейшая память и свободный смысл, також по искусству вреда начнет познавать, что оные младенческие поступки есть самая глупость и хотя, по его мнению, о лучшем и полезнейшем прилежать будет, однако ж в немалой опасности беды состоит, зане тогда наиболее в нем страсть роскошности или плотиугодия властвует. Для котораго он музыку, танцование, гулянье, беседы, любовь женскую, любодейство за наивысшее благополучие почитает, а покой, славу и богатство презирает. Он хотя учтив, но и презирателен, хотя ласков, да скоро и досадителен, небережный, самохвальный, скорый на гнев, не тайный и в дружбе ненадежный, обаче поятный, стыдливый и лехко наставление приемлют; для котораго науки большего разсуждения принимать в лучшем состоянии находятся. И тако и сим помощь других людей и наставление мало меньше, нежели младенцем, потребно.

Но когда умножающимся жаром мокроты изсушатся и быстрость течения жидкой и серной крови умножится, тогда настанет возраст мужества.

32. Что примечаем в стане мужеском?

Ответ. Тогда явится в нем совершенный смысл и догадка, яко же и довольство разсуждения, тогда возрасте в нем страсть любочестия, ощутит все силы и возможности, отринет и презрит прежднее юношеское благополучие, а будет наипаче прилежать о приобретении чести. Явится в нем подпирающее славолюбие, храбрость и мужество, и на оные свои силы уповая, возжелает от всех почтения, а потом ищет и власти, зане силы, возможности и способности других презирает, а себя паче оных совершеннейшим, к чести же и преимуществу достойнейшим поставляет. Но понеже ему и супротивление равномерных небезызвестно, того ради более способности к военным поступкам яко в насилии, тако и в коварстве поучается. Они в смотрении и хранении имений более прилежат, нежели прежде, хотя на касающееся к чести терять не жалеют; они хотя не скоро в дружбу и злобу вступают, но, вступая, твердо в том пребывают. Они все свои дела с довольным разсуждением и советом начинают и ревностно производят. И тако сей возраст хотя в наивысшей степени человеческаго совершенства почитается, однако ж помощи, советов людских и собственнаго искуства, еже учением имянуем, лишиться без страха, вреда и беды не может. Сие пребывает, доколе жар начнет утоляться, течение кровей ослабевать, и тогда настанет стан старости.

33. Что нам старость человека показует и како бы человек в старости научения требовал?

Ответ. Сия есть последняя жизни человеческой степень, сия утолит быстролетучия мнения, отъимет высокопарныя намерения, презрит все бывшие поступки, яко вредительные, уничтожит прельщаемую славу мира сего, зане познает несовершенство человека и буйство воли его уразумеет, что все оное прежнее, за благополучие почитаемое, есть глубочайшая глупость и все дела его невежества суть, зане всесовер-шенству, пребыванию и довольству истинному несогласны. Тогда будет прилежать наиболее о приобретении знания истиннаго добра, то есть спокойности души, и для того более в законе божии поучается и ко исполнению воли его поощряется. Но притом от умаления жара огустевшею кровию изъявится в нем меланхоличной темпарамент, для котораго любоимение над роскошностию и любочестием властвовать будет. А к тому ослабевающея к приобретению имения надежда и страх скудости или недостатка понудит на скупость или сребролюбие, из чего в старости многие, тем погрешая, несчастия на себя наводят. Но к тому читание законных и гисторических книг, где разныя наставления и примеры в научение себе находим, не меньше же советы благочестивых людей помоществуют.

Из сего довольно видимо, что человеку нуждно век жить, век и учиться и от вреда храниться, зане до старости истиннаго добра по естеству познать не способен. Однако ж старость по обхождению не всегда в числе лет почитается, ибо может и во сто лет за незнание младенцем и в младые лета старым за разум имяноваться, в котором образе многократ и в письме святом почтение старости не по летам полагаемо. Яко и Соломон, толкуя сию разность, глаголет: «Старость честна не многодетна и не в числе лет считается» (Премудрости Соломона, гл. 4, ст. 5), но за седину премудрости разум приемлется. К тому ж старость и по приключению от внутренних и внешних обстоятельств, яко же и разум, по разности от щастия почитается и презирается. О первом святыйНазианин тако глаголет: «Старость печали рождает и прежде лет», или просто сказать: печали состареют человека. О втором же святый Давид представляет: «Совет нисчего не приясте, господь же упование его есть» (Псалом 13, ст. 6). И Назианзин, тому согласуя, изъявляет: «Убогому не велико есть мудрствовать, богатому ниже попечение жизни», или, просто сказать, щастие ум раждает. Однако ж великодушие мудраго легко такия несчастия разсуждением преодолеть и в совершенной спокойное содержать может, яко же и приклад Диогенов свидетельствует. Когда же человеческия силы ослабевают, и порядок движения внутренних частей повредится, и действу орудий душевных многие препятства учинятся, то он, равно яко младенец, помощи других возтребует, и без помощи от других которое, разумею, советом и делом благополучия, т. е. спокойности, приобрести не способен.

Сие о единственном человеке, довольно видится, доказует, что человек от начала жизни даже до престарения учиться нужду и пользу имеет, и что человеку учение свет, а неучение тьма есть, и напоследок человек мудрый и в крайнем убожестве довольнее, нежели буйство в величайшем богатстве и изобилии.

34. Пословица сия, век жить — век учиться, мне довольно известна, по которой я разсуждая, что век человека неравен и неизвестен, того ради и наука никогда совершенна быть может; о несовершенном же и
ненадежном так много прилежать и трудиться, видится, не потребно?

Ответ. Сие ваше речение ни сами вы правильным иметь можете, разсудя, что человек от самаго рождения даже до престарения помощи и наставления требует и без того никогда пробыть не может, как я вам по разностям возраста сказал. Но паче помысли о себе, когда ты каждодневно с людьми обходишься и разговоры имеешь, то мню, что каждой день услышишь, чего не слыхал, или слыхал, да не в том обстоятельстве и разсуждении, а особливо междо людьми учеными; естьли же поидешь к разным ремесленникам, то всегда у них увидишь новые обстоятельства. И тако все оное есть невидимое учение и с пользою продолжается даже до смерти.

35. Почто в древние времяна меньше учились, но более, нежели ныне со многими науками, благополучия видели?

Ответ. Сим вашим предлогом, не погневайтесь, показываете вы, что мало о знании древностей прилежали, да и не дивлюся, что вы так думаете, которое в природе всех нас вкоренено, что мы мимошедшее хвалим, наставшему дивимся, будущаго чаем. Токмо оное должно быть с разсуждением обстоятельств. Без разсуждения же таким мнением часто не токмо о других неправо судим, но и о себе самих погрешаем. Например, древние филозофы, а более стихотворцы, сказывали о древнем златом времяни, которое всяких человеку недостатков, досад и оскорблений, яко же и во власти над нами страстей, лишено, быть в довольствии и спокойностию одаренно представляли. Но сие может тако разумели, что младенец под призрением и попечением родителей, не имея никаких от страстей происходясчих себе попечений и тягостей, видя, что ему никто не завидует, ни грабит, ни в чести оскорбляет, ни иной коей обиды делает, есть от всего того спокоен, и ему есть сущее златое время. И как тогдашние филозофы обычай имели из малого чего больше делать, прикладами доводить и силлогизмами утверждать, такони, разумея мир весь подобен быть человеку, для котораго микрокозмус, или малый мир, человека имяновали, то легко из бытия и состояния человека состояние мира заключали, да не весьма благоразсудно.Ибо если кто во младости, ни о чем полезном прилежа, отеческим имением в роскошности, то есть играх, ядении и питии, любви женской и т. п.,' наилучшее свое время препроводил, пришед в возраст мужества,сил и имения лишены, а способности к приобретению своего благополучия не имея и от людей уничтожаем, хвалит прежния свои лета. Видя же других равных или подлейших себя, но прилежностию и благоразсудными поступками любовь и честь у людей приобретших, а себя уничтожаема, дивится настоящему. А понеже человек желанием благополучия чрез всю жизнь видим, то хотя и неприличные к приобретению онаго способы вымышляет, однако ж на них надеется, да все безразсудно и беспорядочно оканчивая, чрез всю жизнь тем себя обманывает. Противно же тому благие наши и предков наших дела, от которых собственная самим и ближнему польза произошла, можем благоразумно похвалить и тому других наставлять, настоящим переменам мира сего дивиться, да не просто, но внимая по обстоятельствам притчин, отчего оное происходит, и прияв приклады от памяти, что прежде ис подобных тому дел произошло, и разсуждая, что ныне ис того родиться может, благонадежно уповай, что в том не погрешишь, каковыми образы многие благоразумные люди о предбудущих следствиях дознаваясь, угадывают. Но что касается до наук и разума прежних народов, то мы, взирая на известные нам древния действа, равно можем о них сказать, как о единственном человеке, что со младенчества ничего, в юности же мало что полезное показали, но, приходя в стан мужескии, едва что полезное показывать стали.

36. Како разделяете состояние всего мира на станы младенческий, юношеский и протч.

Ответ. Мы хотя точно тех перемен, как чинились, равно как и о человеке, показать не можем, понеже такие перемены не вдруг делаются и нелегко все приметить и время точно положить удобно, да для неразсудных суеверцов о том пространно и толковать небезсумнительно. Однако ж, храня посредство, мню, не можно ль так разуметь, что пер­вое просвещению ума подавало обретение письма; другое великое переменение учинило пришествие и учение Христово; третие – обретение тиснения книг. И тако мнится, что удобно можем сравнить до обретения письма и закона Моисеова со временем младенчества человека.

37. В чем оное первое время равняется со временем новорожденнаго?

Ответ. Понеже как младенец без речения другим и ближним себе своего мнения и желания изобразить и других разуметь, ниже видимое что нуждное поять и в памяти для предбудущей пользы сохранить может, подобно сему прародители наши первых времен без письма нелегко все отстоящее и невидимое уведать и без записок пречудные дела божеские, яко же и собственныя приключения, в памяти сохранить и других на полезное наставить могли. И для того бог, хотя яко всемилостивый отец о чадах прилежа, без посредства их на благое наставлял и, непро­должительными наказаниями от злодеяний удерживая, свою к ним милость, всемогущество, правосудие и предведение различно показывал.Но как человек по природе на зло склонен, то мало им такое наставление помогало и большая часть, ослепясь буйством, в невежество суеверия впали, сквернодейства и свирепости, яко же протчие самим вредительные обстоятельства и поступки, за благополучие и пользу почитали и едва не все от наивысшаго блага, еже верить и чтить единаго творца и на того единаго безсумненно надеется, отпали и зле погибали.

38. Не могу сему верить, чтоб то правда была, наипаче же тем видя, что в те древния времяна толико святых отцев и праведных мужей было, что ныне и в тысячу лет столько видеть не можем, а свят и праведен без истиннаго познания бога быть не может.

Ответ. Вы частию истину сказали, что тогда, и суще от начала света мужи святые и праведные были. Но оное, мню, равно тому, как в темноте нам малая искра более видима, нежели в светлое время великий огонь. Равно же сему и естественное состояние наше на то влечет, что мы в слабом малому совершенству удивляемся, а в возможном и способном больше презираем. Яко во младенце малое что-либо умное увидим, со удивлением хвалим, а в возврастном то же самое или гораздо лучшее уничтожаем, зане он лучший смысл и способ имеет. Равно сему о тогдашних мужех пред нынешними гораздо более удивляемся и их поступки похваляем, да если разсмотрим высокую к ним тогда без посредства показуемую божескую милость и отеческое наставление и охранение, то не можем делам их дивиться; и если бы все люди в состоянии Еноху, Ною, Аврааму, Лоту и прот. подобные были, которые имучинить и себя сохранить им нетрудно было. Ибо когда Адам, яко самовидец великих божиих чудес и яко отец, государь и учитель всего отродия своего, сам жив был, которому не трудно было отродие его страхом и любовию на благое наставлять, от зла удерживать и благоугодными богу учинить, то ж и по нем Енох и протчие даже до потопа могли сохранить закон, зане весьма в малых обстоятельствах состоял. А притом и не без сожалению от писателя тогдашних деянии весьма противное видим, что не токмо по Адаме или в его престарении, но в самом его мужественном и лучшем возрасте уже наследники его, ослепясь безумием и страстьми плотскими, того малого закона сохранить не могли, и первый сын Каин убийством брата своего преступил. То же можем разсуждать и о его наследии, и хотя святых и благочестно живших мужей, яко звезды или песок при мори, исчислить невозможно и нужды мне нет, однако ж сие вам кратко скажу. Вы известны, что от сотворения до закона Моисеева греки счисляют 4015, а римляне 2492, в которое время видимых нам от письма святого благочестных мужей едва 100 правильно собрать можем ли. По законе же до Христа по греческому 1485, по римскому 1478, во оное уже благочестивых мужей многократ более перваго превзошло. По пришествии же Христове, которым совершенно преждняя тьма разрушилась и ум просветился, то мню, что в первые 300 лет 1000 раз более, нежели от начала света, благо-угодных мужей явилось.

39. Что в науках от первой премены мира, то есть от обретения письма до пришествия Христова, явилось?

Ответ. Великая перемена, ибо тогда вскоре многие нуждные к наставлению нашему от умных и братолюбие совершенное имеющих людей началися книги, в которых гистории прешедших времян или учения к нашей пользе представлялись; другие же законы духовные и гражданские сочинять и людей на благое наставлять, а от зла удерживать стали.

Но чтоб тебе сие внятнее было, того ради пространнее скажу. Между всеми народы тогда един токмо еврейской народ в истинной вере пребывал. Им же бог чрез Моисея закон письменный предал, по которому они богослужение, правосудие и чины отправлять должны были.

Но сих в мире едва за тысячную часть могло ль почитаться, и хотя их бог без посредства многими милосердии призирал, за преступления наказывал и чудесами чрезестественными в вере утверждал, но как злость и буйство природное в них когда воспреимуществовало, а к тому окруженных их язычников благолепии и раскошности прельщали, то многократно закон божеский оставляя, оных безумию последовали. Наконец же в такое заблуждение пришли, что в законах человеческих онаго и не видеть было, но токмо стень едина в чинах оставалась, как то от пророк и самаго Христа обличения на них видимы (Матфея, гл. 15, ст. 6; Луки, гл. 7, ст. 13).

Протчие же так многочисленные народы в глубочайшей темноте неведения и невежества оставались. Но по приобретении писем около или немного прежде Авраамовых лет явились люди междо оными, которые по их разсуждению зачали законы сочинять и, на лучшее наставляя, лучи малого сияния к благоразумию им открывать, междо которыми на Востоке, в Персии и Индии, Зароастер был первейший, в Египте Осирис, в Греции Минус, в Риме Янус или Нумо Помпилиус. Но из сих учения и книг до нас весьма мало дошло, зане большею частию распропали, а находим малое нечто в последовавших по них сказаниях. В Китаях же, если их гисториям верить можем, то близ потопа обретение письма и начало законам полагают, да и Конфуций, их законодавец, жил недалеко от времян Моисеевых, которые некогда неколико яснее и вероятнее написали, нежели от греческих и римских гисториков видим. Но оставя учителей, взирая о науках, в них же вера и богослужение имеет быть первое, да когда оное у язычников посмотрим, то безумию их довольно удивиться неможно. Видим бо, какое тогда в мире паче скотского заблуждение было; не токмо светила небесные, яко сонце, месяц и звезды (которые по приятности тленным очесам их дивными являлись), но огонь и воздух, а потом что дале, то глупяе стали, людей живых и мертвых, да еще свирепое и мерское житие препровождающих, далее же зверей и гадов, а напоследок самые скаредные бездушныя вещи, яко камения и росче­ния, деревья, травы и зделанные руками своими, за богов почитали и им божеския силы и свойства приписывали, на них надеялись и их боялись и не хотящих оных почитать на смерть осуждали. Какие же чины и поступки в богослужении их были, то честному человеку и упомянуть стыдно, и если б я тебе хотел сказывать о мерских их богах, о Приапе и Венере, да и о Юпитере, котораго за высшаго почитали, також что греки змию под именем Аскулапия, бога врачества, египтяне кошек, коркодил и лук, во огородах растущей, почитали, то б ты, конечно, не поверил, да и я токмо тем за вероятно почитаю, что они сами то, описав, оставили. Творцы же их, что до богословия принадлежит, большею частию были государи или владетели, частию стихотворцы, понеже власть первых все за наилучшую истинну утверждала, а стихотворцы их слаткоречием и вымыслы приятны свои письма устрояли, и хотя в них несогласные со обстоятельствы враки сами обличали и мерские обстоятельства ни малаго вида к истинне не представляли, наипаче же всякое благонравие и пристойное житие отвергали, ибо богам их мужеложство, скотоложство, кровосмешение и тому подобныя сквернодеяния в похвалу приписывали. И хотя не мню, чтоб они то им в похвалу, но более в поругание писали, однако ж простой народ все за истинну принимали и верили, а не хотящих верить афеистами, или безбожниками, и еретиками почитали; обличающих же то безумие жестоко мучили и убивали.

40. Кто сего времяни лучшие филозофы были и чему учили?

Ответ. Древнейшие филозофы суть те же самые, о которых вам прежде сказал, а затем были многие по разным народам, и хотя до Пифагора именовались магос, или волсвии, Пифагорос первый филозов, или любомудрый, имяноваться начал, которому всюду последовали. Что же науке их принадлежит, то оная тогда весьма в ином I состоянии находилась, нежели ныне, и суть многие науки, которых ныне к филозофии не почитают, яко богословия почитается от филозофии за особливую науку, магия совсем брошена, зане вся в гаданиях и ворожбах обманных и неосновательных состояла, грамматика и стихотворство також особные и ниские науки. А протчие доднесь в филозофии генеральной заключаются, но партекулярно отделяются, яко право-учение, или юриспруденция, которая связана со благонравием и благочинением, начало свое из самой древности имеет, токмо из начала было учение темное и невнятное, однако ж разными образы представляемо. Пифагор умыслил для благонравия учить, что души умерших людей переходят во зверей, скотов и протчих животных, подобных жизни онаго человека, яко людей злостных в волка, лукавых в лисицу, робкаго в зайца, покорнаго или доброхотнаго в овцу и т. п., и тако, переходя из одного в другое животное, паки в человека обратится. Другие же нравоучение людем в фабулах, или баснях, прикладами представляли, как то видим Езопа и других многих. Потом Сократ начал сущим порядком на благонравие наставлять, а злонравие и непристойности, доказуя еже самим себе вредительны и губительны, отвергать; которой хотя сам книги не писал, но его ученики, Платон и другие, довольно оставили. Епикур же весьма иным обстоятельством оную науку производил. Но как Сократ, так Епикур по неразсудности людей вместо благодарения имя афеистов получили и от многих проклинаемы были, а Сократ принужден, отраву выпив, умереть.

Правосудие или законы народные, как оные у финикиан, египтян и протчих восточных народов состояли, кроме Китай, почитай, никоего известия не имеем; но в Грецыи были законодавцы. Ликург жил до Христа более как за 700 лет, Драко за 600, а Солон 560, в Риме, или Италии, Пума Помпилиус около 700 лет и Залек около 660 до Христа. Но все сии законы не токмо кратки, но и не весьма з благонравием и пристойностью сходны.

Мафематика почитается за часть действительную филозофии, которой начало хотя некоторые хотят доказывать якобы от египтян или финикиан, а некоторые от Авраама произшедшую, особливо что до геометрии принадлежит, но сии мнения в совершенном доказательстве оскудевают. Подлинно же известие имеем о Пифагоре, что в арифметике, геометрии и астрономии немалое основание имел и едва не первой ли начал разсуждать, что земля около солнца идет. По нем Евклид арифметику и геометрию в порядок собрал, Архимедес далее произвел, обаче во многих правилах и доказательствах мафематики есче немалой недостаток и темнота находилась. По сему можешь и о других, принадлежащих до филозофии пауках разсуждать. Что же их поступков и обхождений касается, то свирепость, убийства, грабления, насилия за храбрость и мужество, татьбы, обманы и коварство за хитрость и способности, ворожбы и гадания за таинство, блудодеяния или паче сквернодеяния, обжирство и пиянство не токмо за благонравие и пристойность, но иногда и в богослужение поставляли, как то видим из их празднеств в честь Сатурну, Бахусу, Венере, Весте и пр. отправляемых, и законов, Солоном, Драконом и Ликургом написанных, что все не иначе, как необузданному юношескому своевольству и буйности применить достойно.

41. Вы прежде сказали, что человек, если токмо внятно подумает, себя самого и протчую тварь прилежно будет разсматривать, то без всякой науки, единым естественным смыслом дойти и ощутить может, еже есть един творец и содержатель твари, то есть всевысшее и непостижимое величество, от него же вся видимая и невидимая произошла, им содержится и управляется, и все, что есть, в его воли и повелении состоит, и ничто противо всемогущей и пред-ведущей воли его быть не может, и сие то ж самое, что мы бог имянуем. По сему вашему предложению филозофам, которые день и нощь о испытании естества и сущей пользы искали и прилежно поучались,наиболее им удобно было истиннаго бога познать. Но вы, описуя оных, показываете, что они безделицы и никоего почтения достойные вещи за бога почитали, а истиннаго не зная, сущими безбожники, или афеисты, были?

Ответ. Истинно есть, что человек по естеству познать бога способность имеет, если токмо внятно и прилежно о том помыслит, к чему нам сей видимый мир за наилучшую книгу служить может, о чем и учители христианские многие утверждали, особливо Тертулиян, Антоний Великий, Августин и Златоуст в их книгах, и наш Дмитрий Ростовский архиепископ утверждает. Особливо же о сем аглинской епископ Дер-гам в его преизрядных книгах, имянуемых астро- и физико-феология, изъяснил, которые бы весьма небезполезно на наш язык перевести, ибо оные не токмо у християн разных исповеданий в немалом почтении, и для того на все языки переведены, чтобы у мохометан и самых идолопоклонников оныя чести не лишились. Что же ты оных древних философов афеистами или безбожниками, имянуешь, оное правда, что некоторые древние филозофы тако от других имянованы, яко Ксенократ, Диогор, Феодор Киренаик, Анаксимандр и другие. Но понеже их собственных книг не осталось, а остались токмо те изъята, которые пишущие противо их показуют, и для того оное за истинну принять неможно, видя, что ныне многие, противо других пишущие, по злобе не сполна речи противников своих берут и доказательства или изъяснения утаивают, и тако неповинно клевещут, как вам в книге Камень веры, противо протестантов на многих местех пишущаго, видно. Но паче оных надлежит имяновать многобожники, зане множество богов верили. А чтоб мог быть в мире человек, которой бы как глуп или злонравен ни был, а бога быть не верил, того верить неможно. Меньше же о сих правда, что взирая на их многобожие, в котором так непотребные смертные и тленные вещи за богов почитали, можно бы мнить, что они истиннаго бога не знали, и то о самом простом народе разве сказать, да не без сумнения ж, ибо они хотя от недостатка просвещения правильно о боге разуметь и ему необходимо нуждные или божеству приискренние свойства приписывать не разумели, однако ж всегда пред другими именами, хотя и неприличными, свойства творца твари быть верили. Яко некоторые разумели начало всего быть время, иные называли Юпитер или небо, как то и ныне китайцов видим, что всевысшаго бога и творца твари имянуют небо, но оное, яко невещественное и непостижимое, от вещест­веннаго и видимого отделяют. Да и сии еще довольные науки имеют, но остяки, самояды и т. п. наши язычники хотя никакого учения и письма не имеют, в житии и обхождении более зверем, нежели людем, подобны, в вере глупейшие идолослужебники, ибо все, что токмо ему полюбится, за бога почитает, ему кланяется и от него милости просит. Но когда ево спросишь (как то неоднова случалось), где есть сущий бог, которой сотворил небо и землю, то тотчас укажет на небо и скажет, что они ему единому кланяются и почитают, а сей, то есть идол, токмо образ его. Калмыки суть також идолопоклонники тангутскаго учения, имеющие закон письменный; они бога имянуют двояко, тенгри и бурхан. Но тенгрии у них хотя и невидимые суть, но их множество кладут, и по разсуждению видится то ж самое, что у протчих ангели и демони имяновано, бурхан же идол всякий разумеют; третие, далаи-ламу також за бога безсмертнаго и всеведущего почитают. И хотя они о творце твари и едином начале всего бытия изъясниться по их книгам не могут, обаче небо, или высшее существо, яко и китайцы, признают. Коль же паче непристойно об оных не токмо филозофах, поверя противникам их, но и о подлостиих народов думать, чтоб были безбожники, как Полидор Виргилий о многих филозофах, признавших бога, описал, да и доказательством видим противное, что те, которые наивяще о боге учили, тех неразсудные не токмо афеистами называли, но и смертию казнили. Как то читаем, Епикур, которой жил до Христа за 450 лет, за то, что поклонение идолом и на них надежду отвергал и сотворение света не тем богом, которым протчие приписывали, но невидимой силе или разумной притчине присвоял, угобжению душевному чрез воздержание телесное учил, от стоиков многими неистовствы оклеветан, якобы тварь самобытну учил, и за то афеистом имянован. Сократ жил пред Христом за 400 лет, учил благонравию, представлял, еже бог есть всевысший и будущую жизнь настоящей предпочитал, а идолов отвергал, за то от Аниты и Мелита злочестиями и безбожеством оклеветан и на смерть осужден. Но потом не токмо от язычников за премудрейшаго во всей Греции почтен, но и христианские учители, яко Иустин мученик, тако и другие святыи отцы его хвалили и о его спасении не сумневались. Его ученик Платон довольно о всевысшем боге разсуждал, хотя за страх учинившагося с учителем его идолослужение явно опровергать не смел. Сего же ученик Аристотель, довольно оным ругаясь, истиннаго бога признавал, но за то по оклеветанию во афеистстве принужден, Афины оставя, нагло умереть. Сей от многих учителей церковных, яко Тертулиана, Геронима, Августина и пр., похвален, и хотя сей в 13 сте от пап за афеиста оглашен и книги читать запрещены, но потом папою паки разрешены. Сенека, учитель Неронов, за учение благочестнаго жития пострадал и умерсшвлен. Прочих же их многих не упоминаю, но довольно можешь видеть, что хотя идолопоклонники за оскудением сущаго света истинны лишались и в темноте многобожия пребывали, но безбожников и междо ими не видеть, и что невежды умных и ученых людей безбожниками, или афеистами, называли, оное наиболее от злости и сущаго буйства и невежества происходило. Да сему и дивиться неможно, ибо недостаток просвящения наибольшею того притчиною был.

Паче же ужасно от гистории видим, что подобнаго тому в христианстве последовало, видим бо высокаго ума и науки людей невинно тем оклеветанных и проклятию от пап преданных, как то Вергилий епискуп за учение, что земля шаровидна; Коперникус за то, что написал земля около солнца, а месяц около земли ходит, Картезий за опровержение Аристотелической филозофии и за учение, чтоб все сущими доказательствы, а не пустыми силлогисмы доводить, Пуфендорф за изъяснение естественнаго права, которым несколько непристойные папежские законы, или Юс Каноникус, нарушились, прокляты, афеистами оглашены, и книги их употреблять запрещены были. Но потом, не хотя, сами папы все оное не токмо за полезно, но и правильно признали. И сие токмо в науках филозовских, коль же паче того в науках церковных находится, и колико сот человек в Италии, Гишпании и Португалии чрез инквизицию каждогодно раззоряют, мучат и умерщвляют токмо за то, что кто с папою не согласует или его законы и уставы человеческими, а не божескими имянует, а большая тому притчина властолюбие и сребролюбие папов. Да и у нас того не без сожаления довольно видимо было, как то Никон и его наследники, над безумными раскольники свирепость свою исполняя, многие тысячи пожгли и порубили или из государства выгнали. Которое веяно достойныя памяти его императорское величество Петр не именем, но делом и сущею славою в мире великий, пресек и немалую государству пользу учинил.

42. Какая перемена пришествием всем Христовым в науках явилась?

Ответ. Великая, и суще просвещение ума человеческого, и как Иоанн его свет истинный, иже просвещает всякаго человека, «и свет во тьме светится и тьма его не объят» (Иоанна, гл. 1, ст. 5), имянует. И сие просвещение не токмо духовное разумеет, но и маральное, да не токмо при бытии его на земли, но и по вознесении его разуметь мо­жем, зане он ту же силу просвещения оставил апостолом и для того их имяновал: «Вы есте свет мира и соль земли» (Матфея, гл. 5, ст. 13 и 14). И сии достойне данную им честь носили, и определенную должность прилежно исполнили, зане в краткое время во всю землю изыде проповедь их. Что же я вам сказал, исправление оное сугубое, то да не явится ти предкновением, и для того яснее скажу: духовное Христос проповедал и научил, яко же смертию своею искупил и удостоил соединению с богом, то есть отпущение грехов покаянием и приобретением царства небеснаго, марально любви ближняго с кротостию, смирением, целомудрием, воздержанием, милостию и милосердием соединенную нас хранить и о том прилежать, а от злочестей, яко гордости, сребролюбия, раскошности и лености, ис которых все протчия пристрастия и вреды происходят, воздержаться учил, и собою во всем достаточный образ показал. Чрез которое оное в краткое время повсюду процветать, а прежния злонравия и злочестия стали искореняться. Но как он сам сказал, что противник вскоре востанет и плевела междо насеянною пшеницею вержет (Матфея, гл. 13, ст. 25; гл. 1, ст. 18), то с немалою горестию видим, что скоро по апостолех гонители на церковь от язычников востали, а многия от христианских учителей в правое учение примешивать и учение истинное за ересь почитать стали; чрез что и в просвящении ума такое препятствие явилось и от страстей в христианех науки стали оскудевать, что едва не повсюду науки нуждные человеку погибли. Сие же от разных обстоятельств произошло. 1) Греки хотя во всем мире пред пришествием Христовым во всех науках цвели, но от междоусобия и лености к обороне войсками римскими разорены и в подданство обрасчены, а науки в Риме процветать стали и так вкоренились, что в их Сенате и всех государственных правлениях множество предивных филозофов и в науках цветущих людей, а паче во время Августа и Тиберия было. Но тогда же им тотчас искоренение явилось, ибо как Тиберий неправильным порядком чрез коварство матери его на престол мимо истинных Августовых наследников возшел и, закон от Августа имея, по смерти своей Германика, Августова внука, на престол возвести, а от зависти начал род оных, а притом и верно служащих оным искоренять и убивать, которое и по нем долго последовало. Римляне же многие, презрев свою поддан­ническую должность, дерзнули на государей своих зло умышлять, оных с престола низвергать и живота лишать, чрез что великое безпокойство возрастало. Цесари же, опасаясь тех сильных фамилей, а паче забыв приклад правления Августа, вдався страстем плотским, не хранядолжности и сущей пользы своей, в обжирстве и сквернодеяниях жизнь свою препровождали, а имея при себе ис подлости неученых служителей, которые, льстяся других богатства и чести, разными коварствы на знатных и ученых правителей клеветали, их погубляли, а себе богатства и чести приобщали. И как сами неуки были, так ученых и училищ терпеть не могуще, все искоренили и сами паки погибли. Чрез сие равно Риму, как Грекам, падение воспоследовало, ибо вскоре вандалы, готы и лонгобарды корень наук вырвали. Вторая причина, на востоке от возникшаго тогда Магометова учения; а на западе как духовные великую власть и богатство приобрели, то победяся властолюбием и сребролюбием, далеко от истиннаго того учения отступя, стали к большему того приобретению новыя учения вымышлять, а что тому их злоумышлению противно было, отвергать и потемнять. В котором наиболее римские архиепископы труд свой приложили, многие древние и полезные книги пожгли, иные же, что противно их предприятию в себе имели, преправляли и исказили. Библию же, в которой закон божий есть, читать запретили, и оное читание вредительным быть толковали; за ними помалу и другие последовали. И хотя оное всякому благоразумному человеку видимо, что оное з божиим и благоразсудным закономникоего согласия не имеет, но сила одного с востока, а сего з запада многих от истиннаго учения отвратила, чрез что и филозофские благополезные науки в совершенное падение пришли, для котораго оное время ученые время мрачное имянуют. Но я здесь не упоминаю о законах или учениях церковных, до которых мы не касаемся, но токмо о науках филозовских, которые мало до закона божия касаются, однако же если в малом чем разуму пап оных противны явились, немедленно те люди за еретиков почтены, смертию казнены или в темницах поморены, а книги позжены. Что же с теми учинилось, которые точно дерзнули противо неправильных законов папежских толковать, то уже легко разсудить можешь, и естьли всю гисторию разсмотреть, то многие тысячи от того погибших собрать можно.

43. Когда и какое исправление в науках обретением тиснения книг явилось?

Ответ. Тиснение книг хотя в Китаях, по свидетельствам многих описателей, есть древнее искуство, но иным образом, нежели в Европе, ибо тамо вырезывают на досках, у нас же набирают крушцовые буквы. Сие в Европе начало свое возимело не прежде 1440 лет по Христе, и вероятно, что перенесено от китайцов, ибо первое тиснение было досками ж, но потом чрез искусных людей со временем переменено и в лучшее состояние приведено. Что же пользы от тиснения книг касается, то не потребно много толковать о том, что сами можете разсудить и видеть, ибо списывать какую-либо книгу весьма медленно. Например, библию если одного заставить, то доброй писец едва в полгода хорошо переписать может ли, а тиснением четыре или пять человек в полгода могут до дву тысяч напечатать, чрез что письменныя в диковинку были, для того что рублей по 50 и до 100 продавали, да и то трудно было достать, ныне же, благодаря бога, полную библию на каком-либо языке (кроме нашего) за полтину достать можно, чрез что и крестьянину или убогому человеку купить и, читая, закон божий разуметь нетрудно. Другое, что в переписках часто описки и великие случались, для которого много книг полезных было перепорчено. Но в тиснении того опасаться не потребно, ибо при напечатании всякаго перваго листа нетрудно трижды освидетельствовать и переправить, а потом хотя сколько 1000 напечатать, все равны будут. Прежде же хотя ученые люди для пользы ближняго изрядные и нуждные книги писали, но оные в одних руках завидливых чрез долгое время в заключении пребывали и те иногда от имеющих противное мнение переправками испорчены. Многие же от нечаянных случаев погибли, как то в письме святом, також от филозофов, мафематиков, историков и пр. упоминаемые с сожалением видим утрачены; особливо читаем о библиотеке Птолемеевой, в которой, також и у нас в училище Константина Мудраго, так великое число книг погорело, а чрез то многое памяти и наставлению достойное принуждено погибнуть. Чрез тиснение же изданные хотя б во сте местах погибли, то еще в 1000 и более таковые ж целы останутся, как то по обретении тиснения в скорости множество полезных древних книг немалым числом стали печатать, а чрез то, оные всяк имея, способнее к распространению наук прилежать стали, многия училища и академии по разным местам устроены и чрез оные больший свет истиннаго разума открыли, тогда как в богословии, так филозофии, яко законоучении, мафематике, физике, гистории протчих вольных науках, яко и в полезных ремеслах, великое исправление явилось и от часу стало возрастать и распространяться, зане ученых от часу умножилось. И хотя сие папе и его сообщникам весьма не полезно было, однако ж весь его труд противо быстроты онаго течения постоять не мог, но вскоре темноты его плотину разорвало и много власти, силы и доходов его убавило. Что же веры принадлежит, то Виклев и Гус, хотя с нещастливым окончанием, начинатели явились, но Лютер и Кальвин довольно престол оный назад подвигнули, и если б не Фердинанд, архигерцог аустриской, которой тогда чрез папу о цесарстве по брате добивался, оное удерживал, то б, конечно, оное далее воспоследовало. В правоучении Гуго Гроций, а потом Пуфендорф в физике или всей филозофии, Картезий в мафематике, а паче острономии Коперник и Галилей, яко же и Браго, несмотря на папежские пресчения и не боясь проклятия его, истинну доказали и так утвердили, что наконец и сами паписты со стыдом принуждены истинну оных признать. Чрез сие же в филозофии многие способы ко испытанию и дознанию не дознанных прежде свойств обретены, яко трубы зрительные, микроскопии, зеркала зажигательные, насосы водяные, трубы воздушные, илиантилиа пнеуматика, и многие и неисчетные к способности работ машины, яко же и самые часы, весьма в лучшее и порядочное состояние приведены. Что ж сказать в орудиях военных и мафематических, в строениях домов, крепостей и водных великих городов или кораблей, то, видя и к прежднему примени, всяк скажет, что тиснение книг великой свет миру открыло и неописанную пользу приносит. И тако сей настоящей век началом старости благоразумной или совершенному мужеству применить можем.

44. Я есче хочу вас спросить, что я от многих духовных и богобоязных людей слыхал, еже науки человеку вредительны и пагубны суть. Они сказывают, что многие, от науки заблудя, бога отстали, многие ереси произнесли и своим злым слаткоречием и толками множество людей погубили. К тому показывают они от письма святаго, что пре­мудрость и филозофия за зло почитаемо и учение оных запресчаемо, а особливо представляют слова Христовы, что скрыл бог таинство веры от премудрых и разумных, а открыл то младенцем, то есть неученым. Апостол Павел показует написание, что бог хощет погубить премудрость премудрых и разум разумных отвергнуть, еже премудростию не разуме мир Бога. И в других местех более, а особливо о филозофии сказует: «блюдитеся, да не кто вас будет прельщая филозофиею» и пр. Буйство же или простоту он на многих местех похваляет. Такожде многие святые отцы филозофию вредительною веры имянуют и учиться запрещают.

Ответ. Что господь наш Исус Христос, его ученики и апостоли и по них святые отцы противо премудрости и филозофии говорили, оное нам довольно известно, но надобно разуметь, о какой премудрости и филозофии они говорят, а не просто за слово хвататься. Например, объядение, пиянство, блуд и т. п. жестоко запрещено, зане все оное себе самому вредительно и губительно. Пища же и вина питие с разумом, яко же и брак, не токмо не запрещено, но допущено и законом божиим нам яко нуждное и полезное определено и похвалено, если токмо оное с мерностию к славе божией и предписанной в естестве пользе без избыточества употребляем. Равномерно сему нуждно в любомудрии,или филозофии, разницу разуметь и к познанию бога, яко же и к пользе человека, нуждная филозофия не грешна, толико отвращающая от бога вредительна и губительна. И суще если кто филозофию языческую в том намерении учит, чтоб истинное письмо святое в сумнение и в невероятность привести или, читая, неразсудне явные от святаго письма доказательства оставя, будет языческой верить, что тварь самобытна, душа из тела в тело переходит, или душа человеческая от души мира участие есть и по смерти туда же возвращается, чим воскресение отрешается, или обретши в древних языческих филозофах утверждение о их мерзских божишках и поклонение твари яко творцу, за истинну почитать будет и пр. и т. п., таковому воистинну филозофия погибель. Да сие не в филозофии, но в собственном состоянии сущая притчина, как то многие, читая письмо святое, в разные погибельные мнения впадают. О разности же полезной и о вреде языческой филозофии апостол Ияков в главе 3 описует, а к тому о первой царь и пророк Соломон в притчах, гл. 1, 8, 9 и 10, показует, что в оной содержится и колико поучатися нуждно и полезно. Не меньше же и Сирах о том писал, а в новой благодати господь сам обещает нам дать премудрость и разум. Апостол Павел имянует премудрость сокровищем таинств божественных, и хотя премудрость мы от бога приемлем, обаче не туне или напрасно, но по прилежанию и снисканию, яко господь учит искати и просити. Апостол Ияков учит: «аще кто от вас лишен есть премудрости, да просит от дающаго бога». Бог же благодать свою и премудрость подает не всякому без посредства, посредство же есть учение и наставление искусных и благоразумных людей. Если же бы кто верил без посредства веру и премудрость всякому получать (которое хотя в апостолех видим), верил бы безразсудно, ибо сие токмо тогда бог изъявил, а потом сам господь посредство апостольским учением к наставлению всех употребил. Святый же отцы, которых мы наибольшими учителями по апостолех почитаем и от них неоцененную пользу спасения приобрели, все других языков и многие филозофии научены были, а особливо св. апостол Павел видимо, что языческую филозофию учил или по малой мере их книги читал, зане в его посланиях многие из филозовских книг доказательства истинный нравоучения наставления и притчины писаны; по нем же Дионисий Ареопагит, Игнатий богоносец, Иустин мученик, и Афенагор, Феофил Антиохийский, Татиян и другие, которые от самых апостол веру прияли, довольно филозофии учены были. Потом видим многих, яко Афонасия и Василия Великих,Григория Назианзина, Златоустаго, Иеронима, Августина, Григория папу римскаго и пр., все сии и по них многие филозофию учили и языческих филозофов книги читали. Междо всеми же в те первые времяна Ориген и Тертулиян в науках филозофских преизясчествовали и сильные победители язычников были, преизрядные книги писали, но потом сказуют о них, что в противные мнении впали. И тако можешь разсудить, колико истинная филозофия в вере не токмо полезна, но и нуждна, а запрещающие оную учить суть или самые невежды, не ведущие, в чем истинная филозофия состоит, или злоковарные некоторые церковнослужители для утверждения их богопротивной власти и приобретения богатств вымыслили, чтоб народ был неученой и ни о коей истинне разсуждать могущей, но слепо бы и раболепно их росказам и повелениям верили. Наиболее же всех архиепископы римские в том себя показали и большей труд к приведению и содержанию народов в темноте и суеверии прилагали, для котораго они не постыдились противо точных Христовых слов, еже письмо святое, в котором мы уповаем живот вечный приобрести, не токмо читать, но испытовать, то есть толковать, повелел, папы оное читать запретили и еще тяжчайшее того толковали, якобы читающие оную в уме повреждались, которое сам ты можешь разсудить, колико с правым божественным учением сходно. Однако ж оным епископам римским сие довольно удалось, ибо они чрез то такую власть возымели, что чрез слепое народа к ним послушание государей с престола свергали, подданных от рабства и послушания присяги их разрешали, не токмо рабов противо государя, но детей противо родителей и государей своих воевать понуждали, цесарю на шею ногою становились или у дверей босо и без одежды просить прощения принуждали, как то читаем о цесарях Фридерике Барбароссе и Гендрике. Какие ж чрез то великие богатства себе приобрели, то едва верить возможно, и оное собранное (на церковь, как они имянуют) блядям и наложницам, яко же их выбледкам и свойственникам, милионами раздают, им чести княжеские с великими княжении покупают, как то о Фарнезии, Боргии и других таких папежских выбледках читаем. Да и у нас патриархи такую же власть над государи искать не оставили, как то Никон с великим вредом государства начал было, за которое судом духовным чина лишен и в заточение сослан. И хотя по смерти царя Алексея Михайловича собеседники его Симеон Полоцкий, учитель царя Феодора Алексеевича, привел государя на то, чтоб Никона паки взять на престол и имяновать папою, Иоакима же патриарха оставить при том же титуле и еще вместо митрополитов трех патриархов прибавить. Но все оное противо их труда смерть Никонова пресекла, а Петр Великий последний путь к тому уставом церковным и учреждение Синода запер.

Что же точно ереси и еретиков принадлежит, то вам объявляю, что ересь слово греческое, по-руски значит раскол или разорвание в каком-либо согласии. Еретиков же можем двояко разуметь, и суще одни глупые и неразсудные или ничего о сущей вере разумеющие, слыша кого благоразсудно о вере толкующаго, а суеверие отвержающаго, и за то, что оной несогласно с его глупым мнением, несмотря что оное сходно со основательным учением и истинною, тотчас еретиком и еще безбожником имянуют и, от злости присовокупи лжи, другим равным себе клевещет. А естьли сила их не оскудевает, то проклинать, мучить и умертвить противо закона божия не стыдятся, как я выше вам о древних идолопоклонниках и папах сказал.

Другия же суть сущие ересиархи и зловерия производители. Сие правда, что сущей простак произнести не способен, но надобно, чтоб был ученой, а по малой мере читатель книг и довольно остроречен, коварен и ко изъяснению наружнаго благочестия или лицемерства способен, дабы мог то свое злонамерение другим внятно и вероятно представить и хотя неправыми и накланяемыми и за волосы натягаемыми доводы людем суеверным растолковать, а истинное учение в иное разумение или сумнительство превратить, и оное в мыслях суеверных неук утвердя, ими овладеть. Простый же и неученый, но паче суеверный народ, приняв за истинну, верят и последуют, как то о многих древних еретических начальниках в гистории церковной и светской обретаем. Например, в гистории немецкой 16-го ста, что начальники ереси перекрестов или анабабтистов Старх, Бекель и фон Лейден, как оные плуты дерзнули себя един по другом духом святым и мессиею имяновать, новое царство сочинить и природному государю возпротивиться. У нас некоторый выбранный из плутов плут роспопа Аввакум новую ересь имянующихся староверов, в паче пустоверов, произнес и простой народ в погибель привел. Потом из сего же един плуг, древнюю ересь взогрев, безпоповщиною имяновал и законом божиим брак повеленный за грех и сквернодеяние поставил. И паки недавно произнесенная и вскоре искорененная богомерская ересь христовщины вам свидетельствует, что не токмо от истиннаго филозофа, ниже от благоразумнаго человека произнесены и приняты быть могли, но все плутами начаты, а в невеждах разсеены, ибо благоразсудный легко может видеть, что все сии никоего основания из письма святаго не имеют и все прения их большею частию до веры не принадлежат, токмо оные единым закоснением в серцах их толико замерзели, что за оное, якобы за истинную правду, умирать готовы. Того ради вечно достойныя памяти его императорское величество Петр Великий во всех епархиях повелел училища устроить и на оное, яко богу и человеком полезное, безплодно погибаемые доходы монастырей употребить, в чем и преосвященные архиереи толико должность и верность свою изъявили, что (как слышу о некоторых) все свои излишние доходы (которые прежде на роскошность и обогащение родственников и свойственников противо их обещания и присяги употребляли) на училища и обучение убогих младенцев употребляют и многих уже обучили. И хотя мне того видеть не случилось, однако ж, взирая на них должность и любовь к богу и ближнему, верю, что правда есть или быть может.

45. Сие, что вы о римских папах сказали, еже Библию читать запрещают, мне случалось и от наших правоверных духовных и мирских слышать, что и у нас Библию читать, кроме духовных, было запрещено, и ныне слышу, многие допущения того не похваляют, сказуя, что, не разумея, многие от пути праведнаго заблуждают, в безумие и ереси впадают.

Ответ. Вы истинну сказали, что так слыхали, ежели бы Библию читать запрещено, оное безумство пристало нашим от коварнаго папскаго разглашения, ибо папы, не хотя мирским допустить, чтоб сущей закон божий знать и их прихотные уставы опровергать и по правости противиться могли, со всею возможностию прилежали от знания истиннаго закона удержать. Для того они лучший способ нашли, чтоб Библию и отправление службы божией иметь на одном латинском языке, ведая, что оной не токмо великих государей, но и шляхетские дети за трудность совершенно обучаться неохотно будут и потому письма святаго и закона божия, а их коварств познавать не возмогут, о чем им многие иноязычные, яко германе, славяне и пр., спорили, но по силе их к тому не допущены. Особливо приклад имеем о чехах, или боемах, славянех, которые прилежно пап о позволении служить и Библию на славянском языке иметь просили, но папа с великими грозами запретил, с таковым безумным и богомерским изъяснением: всевышний бог не туне письмо святое темно и невнятно положил, дабы не всякой разуметь мог, о чем Бароний в 10 году и Гагеций в Кронике боемской написали. Кто же, сие читая, не устрашится и безумию их не удивится, что пророк Давид называет закон божий: «свет стезям моим (Псалом 118, ст. 105) просвещает и вразумляет младенцы»; апостол имянует глаголы живота; сам Христос повелевает испытати писание (Иоанна, гл. 5, ст. 39). Из сих точных Христовых, пророческих и апостольских слов можешь видеть, сколь право папежское и последователей его учение. Что же многие заблуждают в писании, оное есть истинно, да невинно орудие, данное мне в оборону от неприятеля, которым я себя погублю, но винно мое безумие, и для такого обстоятельства невозможно всем запретить. У нас же, как видим, Библиа давно переведена, которую Иоанн III и Великий первое в Остроге (не имея еще в Русии типографии) велел напечатать, но зане оных редко было, царь Алексей Михайлович, не приняв от духовных противоречия и отлагания к исправлению, велел по настоящей нужде второе напечатать, а впредь о исправлении ея прилежать, как в предисловии точно положено. Петр же Великий, довольно разумея пользу в знании закона божия, прилежно Синод понуждал оную, исправя, со изъяснением напечатать, токмо нерадением в духовных, кои к тому определены были, доднесь дождаться не могли. Что же вы сказали, яко бы слышали о том от правоверных, оное весьма сумнительно, что вы таких коварных пустосвятов и лицемеров или неведущих писания, ни силы, невежд за благочестивых почитаете. А я довольно те же слова слыхал, но не дивился буйству их, ведая что апостолу Павлу Фист рек: «беснуешися Павле, многие тя книги в неистовство прелагают» (Деяние, гл. 26, ст. 24). На что некогда принужден был дать ответ, сказанной от того ж святаго Павла: «слово крестное погибающим, юродство есть». И тако изволь ведать и верить, что нам полезно, нуждно и должно в законе божии поучаться день и нощь (Псалом 1, ст. 2), да возможем истинное его повеление познати, а духа лестча избежати (1 Посл. Иоанна, гл. 4, ст. 2).

46. Я о сем, яко до церкви принадлежащем, оставляю далее вопрошать, но слышу, что светские и люди в гражданстве искусные толкуют, якобы в государстве чем народ простяе, тем покорнее и к правлению способнее, а от бунтов и смятений безопаснее, и для того разпространять за полезно не почитают.

Ответ. Я верю, что вы то слыхали, да не верю, чтоб от благоразумнаго политика или вернаго отечеству сына, но паче, мню, от неразсуднаго или мохиовелическими плевелы насееннаго сердца произнесенное. Благоразсудный же политик всегда сущею истинною утвердить может, что науки государству более пользы, нежели буйство и невежство, произнести могут. Я вам прежде говорил, колико науки полезны,! а незнание или глупость как себе самому, так малому и великому обществу вредительно и бедно. Ты разсуди сам, что по природе всякой человек, каков бы ни был, желает:1) умняе других быть и чтоб от других почтение и любовь иметь; 2) как всякому необходимо помощь других нуждна, так он тех помощников, яко жену, друзей и советников, ищет умных и к принесению пользы ему способных; 3) зане сии не в состоянии все нам потребные услуги приносить, того ради прилежит человек, если можно, умных, верных и способных служителей иметь, понеже на умнаго друга более может надееться, что он ему в недознании доброй совет и помощь подаст; а служитель умной все повеленное и желаемое с лучшим разсуждением и успехом, нежели глупой, произведет и совершит, а в случае и совет или помощь подать способен. Но во оном наипервее собственный разум должен преимуществовать, дабы как о друге и помощнике, так и о рабе мог по состоянию каждаго разсудить, какая от кого польза быть может и по тому онаго употреблять, яко иной способен на разсуждение, другой к обороне, ин же к трудам и работам. И тако благоразумной от каждаго по способности пользу иметь и другим полезен быть может. Противно же тому несмысленный и неискусный сам себе вреды и беды неразумием начинает и производит, советом разумных верить не способен и, сумневаяся, полезное оставляет или, начав, произвести не умеет, а глупым и вредительным советам последует, да и обрести умнаго друга не в состоянии; он умному служителю полезное повелеть и определить не знает. Коль же паче трудность и вред происходит, когда глупых советников и служителей имеет, что все его намерения и дела без порядка начинаются и со вредом кончаются, и от такова никакой пользы ни ему, ни обс­честву уповать неможно.

Еще же можем тако о разности науки и неведения разсуждать. Разумный человек чрез науки и искусство от вкоренившихся в его ум примеров удобнейшую поятность, твердейшую память, острейший смысл и безпогрешное суждение приобретает, а чрез то всякое благополучие приобрести, а вредительное отвратить способнее есть. Он советы и представления испытует и по обстоятельству вещей поемлет, преждния же деяния и случаи, от памяти взяв, с настоящими уподобляет и все, благо разсудя, определяет, неправильным и впредь вредительным не прельщается, безстрашных обстоятельств не боится и, на отвращение страха мужественно поступая, отревает и побеждает, в радости и щастии не превозносится и оному не верит, а в нещастии не ослабевает, беды же и горести великодушием преодолевает и, своим довольствуяся, чужаго не ищет. Противно же тому неведение, всяким неправильным советом и предлогом прельщаяся, верит, но вскоре узнавает, что обман есть; он сущаго страха не боится, а где несть страха, трепещет, в печали и радости неумерен, в щастии и нещастии непостоянен и во всем вместо пользы наносит себе вред; и сия есть разница между ученым и неученым. И хотя сие о единственном человеке говорено, но по сему можешь и о целых народах или государствах разсуждать, особливо, если хочешь обстоятельно знать, прочитай гистории древних времян, увидишь многих народов и государств примеры, что от недостатка благоразумнаго разсуждения разорились и погибли, которых память токмо на бумаге осталась. Да почто о других читать, довольно своего государства горесть воспомянуть, что после Владимира втораго от неразумия князей и потом по смерти царя Феодора Ивановича до воцарения царя Михайла Феодоровича произошло, что едва имя российское вконец не погибло. Что же касается до бунтов, то вы сами можете сказать, что никогда никаков бунт от благоразумных людей начинания не имел, но равномерно ересям от коварных плутов с прикрытием лицемернаго благочестия начинается, которое, между подлостию разсеяв, производят. Как то у нас довольно прикладов имеем, что редко когда шляхтич в такую мерзость вмешался, но более подлость, яко Болотников и Баловня, холопи, Заруцкой и Разин, казаки, а потом стрельцы и чернь, все из самой подлости и невежества. Токмо в чужестранных видим Кромвеля, человека ученого, но и тот (яко хищником престола нуждно есть) все оное с великим лицемерством подобразом сущия простоты и благочестия злость свою произвел и, прилежа народ далее в том безумном суеверии содержать, все училища разорил, учителей и учеников разогнал, дабы в неученых удобнее коварство свое скрыть мог. Если же генерально о государствах сказать, то видим, что турецкой народ пред всеми в науках оскудевает, но в бунтах преизобилует. В Европе же, где науки процветают, тамо бунты неизвестны. Сего ради многие благоразумные государи неусыпно о распространении наук прилежали, как то видим во Франции Генрик 4 и Людовик 14, в Англии Генрик 8 и Елизавета, в Гишпании Карл I, в Швеции Густав и Крестина. В России Петр Великий если не всех оных превосходит. К тому если б я тебе старание и прилежность ея императорскаго величества, ныне благополучно царствующей государыни, сказал, то б ты мог подумать, что я по пристрастию хвалил. Однако ж ведаю, что ты сам видишь, и верю, что мы им ни похвалы, ни благодарения принести по достоинству не в состоянии, но паче верю, что будущие веки более, нежели мы, во оном преисполнят.

47. Хотя вы на вопрос мой пространно мне о безопасности от наук показали, но сие, видится, принадлежит токмо до знатных или шляхетства, мой же вопрос был о подлости.

Ответ. Мой государь, прошу мне оную вину, что я невнятно выразумел, отпустить, ибо подлинно то разумел о шляхетстве. А понеже шляхетство в государствах почитается за природное войско, которых должность от самаго возраста до старости государю и государству, не щадя здравия и живота своего, служить. Начало же оных римляне кладут якобы от Ромула учреждены, и служили во младости конницею в войске, а в мужестве и старости в советах и правлениях гражданских, за которое они всем протчим станом предпочтены и владениями земскими, то есть вотчинами, награждены, чего купечеству и крестьянству, яко же и протчим нешляхетным иметь почитай во всех европейских государствах доднесь запрещено. А если кто по случаю не шляхетный вотчины получит, таковыя сверх положенных на шляхетские вотчины податей повинны некоторую часть от их доходов в казну государственную пла­тить, доколе они совершенно в тот стан от высшей власти введены и жалованною грамотою утверждены будут. Сей политической вымысл есть весьма изрядный, чтоб более в войске служить охотников и способных воевод, яко же и советников или градоправителей искусных было, и для того я пример о советниках и служителех употребил. А теперь скажу об оных подлых.

Хотя противо неприятелей государство защищать и оборонять напредь сего должность была общая всего народа и все совокупно на войны ходили, но потом, как гражданство, купечество и земледельство за нуждное и полезное в государстве приято, тогда, оных в покое оставя, особных людей к обороне и защищению государства определили. Но сии были двоякие, одни должны были наследственно в войне пребывать и для того инде всадники, или конница, у нас же дворяне, яко придворные воины, у поляков шляхта от шляха, или пути, имянованы, зане всегда в походы должны быть готовы. Другие подлые, яко козаки и проч., и сии более пехотное, но не наследственно, дети бо их могли иное пропитание искать, как то от гисторей других государств и наших видим. И для того о умножении сего полезнаго стана государи прилежно старались, как то царь Алексей Михайлович несколько тысяч гусар, рейтар и копейщиков, собранных перво из крестьянства и убожества, по прекращении польской войны деревнями пожаловал и в дворянство причел, от того в Крымском походе 1689 одного шляхетства более 50 000 счислялось, в начале же швецкой войны близ 20 полков драгунских из дворянства набрано и во всей пехоте офицерством наполнено было. Затем великая часть в услугах гражданских употреблялись, а из служителей дворовых пехота была устроена. Но чрез оную и другие так тяжкие и долголетные войны так шляхетства умалилось, что везде стал недостаток являться, и для того нужда позвала из крестьянства в солдаты, матрозы и другие подлые службы брать. А как многократно случается, что на благоразсудности одного салдата целой армии благополучие или безопасность зависит, а от глупости великой вред произойти может, и для того нуждно, чтоб салдаты были благоразсудные. Також нуждноесть чтоб всякой салдат о том мыслил и прилежал, чтоб в обер- и шатб-офицеры дослужиться, для котораго ему необходимо нуждно все свои поступки благоразсудны и порядочны иметь и во исполнении должности прилежну и бодру быть, ис чего не токмо ему собственно, но и государству польза происходит. А понеже неумеющему грамоте к получению онаго путь пресечен, следственно же, желание и снискание оного пресекается, и от него желаемая польза не благонадежна. Да ежели б такой нашелся, что только писать и читать научен был, и, в нижних чинах быв, за страх наказания благонравием себя к произвождению удостоил, но вышед ис под палки и не разумея, что из противных благонравию поступков собственный ему вред и беда происходит, весьма инаго в непотребнаго состояния явится, каковых мы прикладов с немалою досадою довольно видим. Естьли же бы и того не было, но не имея других полезных наук, за недостатком искуснейших или по старшинству до полковничества произошел, то какой пользы от него надееться или нуждную команду, где более на разсуждении, нежели на инструкции, зависит, поручить ему без опасности возможно. Но паче мню, что такой и капитаном не без опасности быть может, ибо по его чину суд и расправа на нем зависит и многократно в партиях, заставах и посылках немалое на его благоразумном поступке зависит. Да еще более вред от неучения народа, что наши духовные или церковные служители, которых по закону божию должность в том состоит, чтоб неведущих закону божию поучали и на путь спасения наставляли, з горестию видим, что у нас столько мало ученых, что едва междо 1000-ю один сыщется ль, чтоб закон божий и гражданский сам знал и подлому народу оное внятным поучением внушить и растолковать мог, что убийство, грабление, ненависть, прелюбодейство, пиянство, обжирство и т. п. не токмо по закону божию смертельный грех, но и по природе самому вредительно и губительно, ибо без отмщения или наказания никогда преходит, закон же гражданский по обличению па теле или смертию казнит. Но они, оставя оное внутренних добродетелей нужду, человеческим преданием и внешним благочестиям поучают, от чего у нас так множество коварных и душевредных ябед в судах, лихоимства и неправд, разбоев, убийств, граблений происходит, что нам иногда, на благонравие других взирая, стыдно о себе и своих говорить, да еще того горше, что такие неуки и неведущие закона божия оных тяжких злодеяний и в грех не ставят. А если признает за грех, то он в довольное умилостивление бога поставляет, когда свечу иконе поставит, икону серебром обложит, не мясо, но рыбу ест и на покаянии попу за разрешение гривну даст, то уже думает, что ему грех оной отпущен и впредь в той надежде на дальшее поступает. Противно же тому видим, как в других науками цветущих государствах таковых злочестий весьма редко слышится, посему надеюся, что оное лживое разглашение отвержешь, а о научении и самой подлости со мною согласишися. Да и онаго махиовелиста кратче скажу, если бы ему по его состоянию всех служителей, лакеев, конюхов, поваров и дровосеков всех определил дураков, а в дворецкие, конюшие и стряпчие и в деревне прикащиков безграмотных, то б он узнал, какой порядок и польза в его доме явится. Я же рад и крестьян иметь умных и ученых.

48. Я уже не намерен был ни о чем более, как о науке, спрашивать, о которой наш разговор начался, но слыша от вас, что из суеверия вред в политическом правлении происходит, да недоразумеваюсь как. Разве тем, что по вашему ж речению, из суеверства расколы возрастают, то мню, что разность вер в государстве вред наносит?

Ответ. Мы хотя до веры, кроме необходимой нужды, не касались и ныне нет причины, однако ж видя, что и сей внешняго токмо церковнаго порядка, а не веры касается, без ответа не хотя оставить, в краткости вам скажу.

О единстве веры некоторые политики, но более паписты, и то духовные или их лестцы толкуют, якобы государство, а паче монархия, от разности вер не безопасно, и для того они, не взирая на запрещение в письме святом силою в соединение приводить и несогласных с ними мучить и казнить или изгонять (К Ефесиям, гл. 6, ст. 12; гл. 9, ст. 56), за благочестие и богослужение поставляют. Но мы оное оставим на их разсуждение, а будем о том светскии говорить.

По разсуждению можно сказать, что всякого государства или общенародия благополучие на согласии и любви зависит, а несогласие и вражда раззоряет. Так и Христос сказует: «Аще царство на ся разделится, не может стояти» (Матфея, гл. 12, ст. 25). А понеже разность веры в людех творит разпрю и ненависть тем, что один другаго неумным или неблагоразсудным поставляет, и потому подлинно бы пользы уповать и без страха пробыть казалось неспособно. Наипаче когда 2 веры в государстве равной силы и ревности находится, как то в Германии видим папистов с протестантами, в частые и государству небезопасные следствии вражды наносили; равно же и в Англии от папистов приключилось. Но ежели где три или более разных вер, то такой опасности нет, а особливо где главное в государстве правительство добрыми законы и наблюдении таковым распрям возгараться не допускает и вреду предуспевают. Да и распри такие ни от кого более, как от попов для их корыстей, а к тому от суеверных ханжей или несмысленных набожников происходят. Между же людьми умными произойти не могут, понеже умному до веры другаго ничто касается и ему равно Лютер ли, Кальвин ли, папист, анабабтист, магометанин или язычник с ним в одном городе живет или с ним торгуется. Ибо не смотрит на веру, но смотрит на его товар, на его поступки и нрав и по тому с ним обхождение имеет, понеже бог, яко судия правый, на нем чужаго зловерия не взыщет. И для того многие политики утверждают, а некоторых государств и действительное состояние, особливо в общенародных или смешенных правлениях видим, что разностию законов оные безопаснее находятся, как видим Англию, Голандию, Швейцарию, яко же и в Германии некоторые вольные городы, в которых едва не всяким законам вольное богослужение допущено и оное за полезно себе почитают, разсуждая,что чрез оное к бунтам и опровержению введенных законов гражданских творится препятствие. Междо монархиями же видим несколько государств, а паче наша Россия, не токмо разных исповеданий христиан, но магометан и язычников многим числом наполнена, но благодаря бога чрез несколько сот лет добрым и предусмотрительным государей правлением то разности вер вреда не имели, но еще и пользу видели такую, что во время великого в государстве междоусобнаго смятения и от поляков разорения нагайские, касимовские и другие татары, а при Разине черемиса многую противо бунтовщиков услугу государству показали. А хотя некогда татары и калмыки противность показали, да не для веры, но по причинам политическим возмущением некоторых плутов. И тако, разность вор великой в государстве беды не наносит, токмо то многие политики за непоколебимо утверждают, что из всех папежскаго исповедания духовных допущать, а наипаче езуитов, не безопасно, и для того во многих государствах папистам явных церквей иметь не допущают, а езуитов оных в некоторых и папежских правлениях не терпят или с великою осторожностию содержат, как то во Франции и Венецыи, да и причины к тому имеют. И Россия довольно от их коварств в разные времена ощутила, о чем в гисториях обстоятельнее обрести можешь.

В России же едины жиды от Владимира II доднесь не терпятся, но и те не для веры, но паче для их злой природы, обманов и коварств, чрез которых многие раззорении тайно христианом приключаются. Как и цыганов не для веры в государстве терпеть не безвредно.

Что же принадлежит собственно от вреда суеверств, то в начале сие должно за основание принять, что все смятения народные и разорения государств междуусобные суть наитяжчайшие беды и свирепейший губитель, нежели внешний неприятель. Сие мы ныне от немецкаго имянуем бунт, то есть связка или сообязательство, древнее же наше слово рокош, но и то как видно иноязычное, а не словенское.

Всякой бунт происходит от коварных и злостных плутов, возмущающих народ под прикрытием защищения веры или государя, как то о всех таких, повсюду приключившихся, видим; и оставя многотысящное число таковых, для краткости некоторые упомяну.

Вы прежде слышали, что плуты, начальники ереси анабабтистов, в немецком городе Миистере, Николай Старх, Бекель, Иоанн фон Лейден хотя самое безумное учение произнесли, по оное пред глупою чернью и крестьянством коварными толки и притворными чудесами так удостоверили, что многия тысячи от подлости к ним пристали, их за духа святаго и мессию верили и почитали, онаго фон Лейдена короля, от бога посланнаго, имяновали, и все, что хотя самое мерзкое и богопротивное повелевал, яко святое исполняли, и потому, природному своему государю воспротивясь, многие шляхецкие домы и городы раззорили, и оное с погибелию многих 1000 невинных людей едва ути­шилось.

В Англии преславный вор и бунтовщик Кромвель лицемерным благочестием и молитвою, коварными поучении и толковании простой народ в то привел, что совершенно верили, якобы он божеским повелением на оборону и сохранение вольности англинской был устроен и определен. Но по смерти его с великим вредом узнали все, что он сам был хищник престола и раззоритель вольности.

Где столько бунтов и государству раззорении как в Турках, иде же народ никакого просвящения ума не имеет и в темноте суеверия утоплен, да всегда оные от коварных плутов под видом защищения веры начинаются и в сердцах суеверных разсеянное возгарается.

В России междо многими бунты видим во время Шуйскаго и по нем что 7 разных плутов по разным местам являлись и царевичами, иной царя Иоанна, иной сына его царевича Иоанна, иной царя Феодора, дети сказывались, да всем люди суеверные невежды веря, государство раззоряли.

Разин не нашел способа к произведению бунта и разорению государства, как народ глупой обманом возмутить верою, а притом разгласить,якобы при нем царевич Алексей Алексеевич; о котором хотя все знали, что с сожалением всех в Москве при государе отце его скончался и погребен, но простой народ за истинну онаго вора разглашение приняли и великие беды учинили.

1682. Плут Милославский с единомышленники хотя, Петра Великаго престола лиша, царевне Софии правление или паче сам возприять, разсеял, якобы Нарышкины царевича Иоанна Алексеевича задушили, от чего великое смятение учинилось. Тогда же в Москве Раскольник, великий плут Никита, пустосвят имянуемый, разсеял в пароде, якобы патриарх Никон старую веру отринул, а новую произнес, и оным такое великое смятение зделал, что весь подлой народ и стрельцы, надеяся на согласнаго с ними князя Ивана Хованскаго, с великим невежеством, пришед ко дворцу, просили патриарха Иоакима и всех епископов на суд к себе, грозя, естьли не отдадут, то не пожалеют всех, не токмо бояр, но и фамилии царской. И хотя бояре все тогда в недоумении и великом страхе были, однако ж царевна София, презрев зазорность девическую и слабости природы женской, мужескую храбрость и победу изъявила, ибо взяв обоих, тогда во младости бывших государей, патриарха с епископы и всех палатных людей, пошла в Грановитую полату и, седши, повелела главнейших из оных для выслушания их прозьб призвать. И хотя оные, со безчинством вшед, дерзновенно единаго из епископов, вопросившаго о истинне, за бороду с места дерзнули, но благоразсудным и мужественным государыни царевны увещанием оные смущенные усмирены и возмутители по достоинству казнены. Более же обунтах астраханском, малороссийском и других, которые таковыми ж суеверии возмущены, и Гагарина в Сибире лицемерством прикрытое коварство и злопредприятие упоминать оставляю.

49. Я хотя вас сначала спрашивал, что наука есть, на которое вы сказали, что знать добро и зло, но по многом разговоре от того отдалились, того ради прошу, чтоб мне обстоятельно сказали, чего человеку
учиться нуждно?

Ответ. Я вам прежде сказал, что нуждно человеку о том прилежать, чтоб в совершенство притти и оное сохранить пребывание, елико по естеству возможно продолжить удовольствие, а потом и спокойность приобрести, по которым и науки суть разных свойств и качеств. И хотя все их подробну толковать весьма пространно и в великую книгу уместить неможно, однако ж я вам кратко скажу. В начале науки разделяются у филозофов по объявленным свойствам сугубо: душевное — богословия и телесное — филозофия. По первому к совершенству наипаче нуждно прилежно стараться, чтоб память, смысл и суждение в доброй порядок привести и сохранить. Другое внешнее, как вам прежде сказал, еже душа с телом толико связаны, что от повреждения телесных членов повреждаются и силы ума. Того ради нуждно и о внешних прилежать, дабы ни один член из надлежащаго природнаго состояния не выступил или не повредился, а почему же и пр. разуметь можно.

Другое же разделение есть моральное, которое различествует в качестве, яко: 1) нуждные, 2) полезные, 3) щегольские или увеселяющие, 4) любопытные или тщетные, 5) вредительные. Но притом некоторые и по стану или состоянию человека могут быть нуждны или полезны.

50. Которые науки нуждные?

Ответ. Как человек из дву разных свойств, то есть души и тела состоит, так его и науки по свойствам оных разделяются. Но понеже телесныя наипервее начинаются, того ради о сих прежде скажу, а оными заключу.

Телесные науки, по вышеобъявленному, нуждны к совершенству.

1). Речение, которым мы пред протчими животными преимуществовать не пщуем, в недостатке бо речения ни совершен, ни доволен, следственно, спокоен быть человек не может.

2). К пребыванию нуждно учиться, чем бы плоть свою и свой род содержать и сохранить, для котораго по природе нам нужно, как прежде сказал, о имении, пище, одежде и жилище спокойном прилежать, оное добрыми и правильными способы приобретать, а приобретенное з добрым порядком употреблять и сохранять, дабы в случае нечаяннаго недостатка нужды не терпеть. И сие имянуется домоводство, гречески оекономия.

3). Прежде вам изъяснил, что пища питие непотребное или и лучшее, да надмерно употребляемо, наносит нам болезни, а ис того происходит прекращение пребывания, или смерть, и хотя не знающия силы часто больнаго прилежат пищею укрепить, но тем многократно и убивают. И для того нам нуждно прилежать о знании качеств и употреблении количества брашен, дабы мы могли здравие, следственно, пребывание или жизнь продолжить, а по утрачении здравие возвратить. Которая наука имянуется врачество, или медицына.

4). К спокойности телесной и душевной нуждно человеку со младости обучаться, чтоб мог себя от враждущих и нападствующих сохранить и обидеть себя не допустить. Но понеже человек по естеству на зло склонен и часто своими непристойными поступки и обидами других на отмщение себя возбуждает, следственно, сам себе беды и пакости наносит. Того ради нуждно самому перво научиться себя так содержать, чтоб никому досады, не токмо обиды, не учинить и в том крайне прилежать, о чем в правилах закона естественнаго довольно показано. И сие называется нравоучение. Оборона же и мщение правильное по закону нам не возбраняется, но зане мы живем под законом и собственные обороны или отмщения для общаго спокойства запрещены и обидителям наказании, а обиженным награждении предписаны, того ради должно нам не токмо законы божественные, яко естественный, библический, церковный и гражданский своего отечества знать, но и силу законодавца внятно и благоразсудно разуметь и по оным поступать. Сия наука имянуется законоучение. А к тому еще, наипаче же шляхетству, нуждно обучаться оружием себя, яко шпагою, пистолетом и пр., оборонять, зане сей стан особливо для обороны отечества и отвращения общаго вреда устроен.

5). Что до души принадлежит, то хотя так бы надлежало думать, что оная, яко дух, никоего обучения не требует, как прежде говорено, однако ж надобно о том трудиться, чтоб члены, чрез которыя она силы свои изъявляет и движения производит, чрез частое к порядочному движению и прывычке действо производить, чтоб от вне представленные правильно поять, твердо в памяти содержать, подобности и следствия с смыслом изображать и правильно судить. На что особливая наука логика с пользою устроена.

6). И последнее, нуждно человеку о спокойности души паче всего прилежать, дабы в жизни непотребными и вредительными от необузданной воли попечениями не отягощалось, а паче о будущем и вечном, нежели о настоящем и тленном совершенстве, пребывании и угобжении прилежать. Но сие не может совершенно быть прежде, как человек, яко тварь, познает творца и господа, какое всякому по природе возможно, если токмо внятно помыслить. Что же свойств или обстоятельств божиих касается, то наш ум не в состоянии о том внятно разуметь, да и нужды нет, ибо довольно, что я знаю и верю его быть всех вещей творца и господа, и верить, что он един вечный, безлетный, всемилостивый, всеведущий и всюду присудственный, все, что есть, от него и в ево воли состоит, без воли же его ничто сотвориться не может. Но к тому нуждно нам волю его знать, которая в божественных его законах предписана, и прилежать, елико возможно, оное исполнять, а запрещеннаго им, хотя нам по неразсудности иногда видится приятное, но по учинении вредительное и губительное, онаго воздержаться и бежать. И сие учение имянуется богословия.

Сии науки яко душевно, так и телесно весьма нам нуждны, ибо от неискуства или незнания в них заключающагося пользы и вреда благополучны быть и спокойности приобрести не можем.

51. Которые науки полезные?

Ответ. 1).Полезные те, которые до способности к общей и собственной пользе принадлежат и суть многочисленны. Междо всеми полезными науками письмо есть первое, чрез которое мы прошедшее знаем и в памяти сохраняем, с далеко отстоящими так, как присудственно говорим и еще иногда лучше нежели языком, мнение наше изобразить мо­жем. И хотя в мире можно сказать, что едва сотая часть письмо умеющих сыскаться может ли, и много незнающих в большем благополучии, а грамоте умеющих в погибели находятся, для котораго и пословица лежит: «Грамоте горазд, не умеет ли пропасть», но сие не от грамоты, но от злодеяния приключается. Письмо же всякаго стана и возраста людем есть полезно, когда токмоправильным порядком и з добрым намерением употребляемо. Но притом надобно и о том прилежать, чтоб научиться правильно, порядочно и внятно говорить и писать. Для того полезно учить и своего языка грамматику.

2). Еще же человеку, обретающемуся в гражданской услуге, а наипаче в чинах высоких, яко же и в церковнослужении быть надежду имеющему, полезно, а иногда и нуждно знать красноречие, которое в том состоит, чтоб по обстоятельству случая речь свою учредить яко иногда кратко и внятно, а иногда пространно, иногда темно, и на разныя мнения применять удобное, иногда разными похвалами, иногда хулениями исполнить и к тому прикладами украсить, что особливо статским придворным и в иностранных делах, а церковным в поучениях и в сочинении книг полезно и нуждно бывает. И сия имянуется рускии витийство, гречески реторика.

3). Инородные языки, дабы мы других, не токмо сообщных с нами подданством внутрь России, но и пограничных или имеющих с нами торги и войны народов разуметь и им наше мнение объявить могли. Но сие полезно тогда токмо, когда правильно употребляемо, безразсудное же употребление, то есть примешивание иноязычных слов в свой язык, вре­дительно. Как то видим многих, но большею частию неразумных и неученых, от хвастовства и неразсудности не токмо в разговорах, но в письмах весьма нуждных странные слова употребляют, да и к тому не в той силе и разуме или неправильно, а для чего то, сами сказать не умеют, кроме хвастанья, что умеет чужие слова выговорить; а что ис того вреда происходит, того они разсудить не могут.

4). Полезно человеку учиться счислению. И хотя простое счисление младенцы купно с языком от воспитателей приемлют и от употребления с одного до милиона счислять могут, но сие всякому не довольно, а надлежит знать и счисление разных вещей по их качествам, мерою и весом, которое греческии обще мафематика имянуется. А понеже в ней весьма много разных обстоятельств заключено, того ради каждая часть особливое звание, но более греческии от древности сохраняют. И хотя все подробну сказать и каждой свойство описать времяни не достанет, но скажу вам токмо о главных тоя частях, яко арифметика, или счисление, геометрия, или землемерие, механика – хитродвижность, архитектура – строительство, и сии всякаго звания людем полезны. Следующия же тоя части, яко перспектива, оптика, или видение, акустика – слышание, астрономия – звездощисление, некоторым людем учить полезно.

5). Весьма полезно в знатных услугах быть чающему учить не токмо отечества своего, но и в других государств деяния и летописии, или гистория и хронография, генеология, или родословие владетелей, в которых находятся случаи щастия и нещастия с причинами, еже нам к наставлению и предосторожности в наших предприятиях и поступках пользуются. Землеописание, или география, показывает не токмо положение мест, дабы в случае войны и других приключениях знать все онаго во укреплениях и проходах способности и невозможности, притом нравы людей, природное состояние воздуха и земли, довольство плодов и богатств, избыточество и недостатки во всяких вещах. Наипаче же собственнаго отечества, потом пограничных, с которыми часто некоторые дела, яко надежду помощи и опасность от их нападения имеем, весьма обстоятельно знать, дабы в государственном правлении и советах будучи о всем со благоразумием, а не яко слепой о красках рассуждать мог.

6). Хотя все врачеве сказуют, что человек, пожив 40 лет, искусяся в болезнях и довольное рассуждение имея, может сам для себя врач быть, но к тому полезно знать ботанику, или знание силы росчений, також анатомию, или расчленение, чрез что б совершенно познать внутренних тела своего частей положение и движений притчины. Но сии науки хотя всякому полезны, однако ж более принадлежит тем, которые особливо себя во врачество управляют.

7). Весьма же полезно знать свойство вещей по естеству, что из чего состоит, по которому разсуждать можно, что ис того происходит и приключается, а чрез то многие будущия обстоятельства разсудить и себя от вреда предостеречь удобно. Сия наука гречески зовется физика, рускии естествоиспытание. И к тому химия, или разделение внутреннее вещей, принадлежит.

52. Какие науки сщегольские разумеются?

Ответ. Оных наук есть число немалое, но я вам токмо некоторые упомяну, яко: 1) стихотворство, или поезия, 2) музыка, руски скоморошество, 3) танцование, или плясание, 4) вольтежирование, или на лошадь садиться, 5) знаменование и живопись. Которые по случаю могут полезны и нуждны быть, яко танцование не токмо плясанию, но более пристойности, как стоять, итти, поклониться, поворотиться, учит и наставляет. Знаменование же во всех ремеслах есть нуждно.

53. Какие науки любопытные и тщетные?

Ответ. Сии суть такие науки, которые ни настоящей, ни будущей пользы в себе не имеют, но большею частию и в истине оскудевают, яко: 1) острология — звездопровещание, которым хотят предбудущая от стояния планет и звезд познавать; из сея науки календаристы о погодах нативитеты, или от рождения людей им предбудущия припадки и случаи хотят знать; 2) физиогномия, или лицезнание, что по сочинению лица и морщинам, 3) хиромантия — рукознание, что по чертам или морщинам рук жизнь и случаи человека разуметь тщатся, от древних языческих баснословий остаются. И хотя сии ни физическаго, ни мафематическаго основания не имеют и у людей ученых в презрении и совершенном уничтожении суть, однако ж много таких суеверных, паче людей меленхоличных (которые от природы сребролюбивы и страхами исполнены), немалое место находят, что не токмо сами себя, но и других неблагоразсудных обманывают и в беспутные страхи и надежды приводят. Сверх же того оное божескому и моральному учению противно. ибо если бы мы совершенно все приключения предписанныя и неизбежные разумели, то бы не имели нужды жить по закону. К сему же 4 есть наука алхимия, или делание золота, которая, мню, не лучше оных вышеобъявленных, ибо хотя чрез прилежащих во оной нечаянно многие пользы обретены, но большая часть от оныя разоряются и доднесь еще, кроме баснословей, ищемаго не обретено.

54. Какие науки вредными быть мнишь?

Ответ. Сии глупяе преждереченных, иже зовутся волхвования, ворожбы, или колдунство, и суть разных качеств. У древних на многие роды разделялись, яко: 1) некромантия — чрез мертвых провещание, 2) аеромантия — воздуховещание, 3) пиромантия — огневещание, 4) гидромантия — водовещание, 5) геомантиа — землевещание и пр. множайшая. А наипаче у язычников оракули, или божеския предсказания, известны были, но более в обманах духовных и суеверстве пребывающих просвещения состояли. Но я сии оставляю, а упоминаю токмо о известных у нас. I) Есть провещание, что из сновидений, встречи, полеты и крики птиц, бегание зверей щастие и нещастие хотят разуметь. 2). Зовется просто ворожба, что некоторые плуты вымыслили чрез роскладывание бобов или костей, пунктирование на бумаге, литье воска или олова и пр., хотят о далеко стоящем и предбудущем сказывать. 3). Заговоры и привороты глупяе того, о котором мнят, якобы из заклинания произошло, а заклинания обретение Иосиф Влавий принисует Соломону. Но я мню, что некоторые великие плуты или безумные меланхолики вымыслили что-либо словами делать, например течение крови или болезнь унимать, от стрелы или другаго оружия заговорить, любовь или ненависть междо двемя особами произвесть. Что хотя никак человеку учинить невозможно, но токмо довольно от гисторей известно, в какие беды от такого безумия люди впадали и не токмо имение или здравие, но и жизнь с поношением погубили. 4) Всего глупяе чернокнижество, чрез которое мнят что-либо чрез диявола делать. Сия наука с древних за великое таинство почиталась, и верили многие истинному быть действу. И хотя не весьма в давных летех в Германии, а паче во Швеции таких людей множество находилось, что не токмо в таких колдунствах от других оговариваны, но сами на себя яко сущую истинну затевали и померли. Но потом довольно доказано, что оное ничто более, как ума повреждение и необузданная злость есть, что многие ученые физического и богословско доказали, еже человек чрез диявола ничего учинить не может. И как за оную казнить перестали, а учением исправляют, то и таких людей умалилось, где же учение распространяется и священники прилежнее о том народу толкуют, тамо весьма уже не слышно. И хотя сии науки или зломудрия ничего совершеннаго в себе не имеют и по разсуждению многих философов смертию их, яко умоизступленных, казнить не безгрешно, но за то, что, оставя полезное, в безпутстве время тратят и других обманывают, телесное наказание неизбежно должны. Не безприлично же сему дурачеству вымысел кликуш и кликунов, которые сказывают в себе быть диявола, что сами себе от злости, когда иным образом досадить не могут, яко бабы, не любя мужа, свекровь и пр., оное притворяют, иногда же в том притворе невинно на кого-либо клевещут и в несмысленных злобу производят. Иныя же по научению сребролюбивых церковников такие притворы чинят, дабы чрез изгнание того новое чудо явить и от людей суеверных деньги выманивать. Котораго зла в России весьма было расплодилось и повсюду в церквах, а особливо в праздники при службе божией мерские крики и ломание тела произносили, но вечно достойныя памяти его императорское величество Петр Великий жестокими на теле наказании всех оных бесов повыгнал, так что ныне, почитай, уже нигде не слышно, а особливо в тех местах, где благоразсудной начальник случится.

55. Как вы науки разумеете быть, по стану или состоянию, нуждны или полезны?

Ответ. По разности станов и состоянию в людех всех наук точно описать неможно, ибо склонности охоты людей, а к тому и случаи бывают разные, однако ж кратко о некоторых скажу. Например, наука пнеуматика, которою толкуется о свойстве, качестве и силе духов, богословам весма нуждно, филозофам полезна; гисторикам же, политикам и другим многим, почитай, обще не потребна. Противно же тому, гисторикам и политикам география, филозофам мафематика необходимо нуждны, но духовным до оных дела нет. И паки, врачам анатомия, химия и ботаника суть нуждные, но богословам, политикам и гисторикам весьма не нуждно. Однако ж кто что ис полезных наук ни знает, все невидимо пользу I приносит тем, что память, смысл и суждение исправляются.

56. Понеже письмо есть крепчайший памяти хранитель, то мню, что и обретение, где и кем учинилось и которая из всех обретенных азбук первая, вам есть известно?

Ответ. Хотя где, когда и кем первые буквы или письмо изобретено, за погублением древних книг нам суще неизвестно, обаче из глубокой древности видим, что первый образ писания был не буквами, но знаками вещей, еже иероглифия именовали, которое доднесь на многих египетских древних зданиях, столпах, пирамидах и пр., равно же тому в Сибири на некоторых каменных горах недоведомою краскою написанные и высеченные начертании людей, зверей, птиц и пр. видимы. Китайцы же хотя не образами, но особными начертании подобием букв, токмо всякая собственно некую вещь или речение значит, доднесь оную древность сохранили. Совершенные же буквы все почитают софийские за первые, да где они обретены також историки подлинно не знают, ибо некоторые сказуют в Египте, другие в Вавилоне, иные хотят евреем; некоторые же в Финикии обретение приписуют и оную большая часть народов азиатских, яко евреи, самаритяне, ефиопы, арапы, турки, персы и татара, но с некоторою одна от другой отличкою употребляют. Еще в Азии находятся особливые писмена, яко коптическая, малябарская, брахманская, тангутская, мунгальская или калмыцкая, тангу или грузинская, армянская и протчая. Токмо которая ис которой произошла, мне не­известно.

В Европе же первейшая греческая, по ней латинская. И сии не с начала все ныне имеемые в них буквы имели, но по обстоятельствам нужд прибавляли и наполняли, и обе по временам в начертаниях переменяемы были, как еще доднесь древния латинския буквы у немец, галанцов и поляков видим, яко же и готская, которая уже не употребляема, видится, из латинской особым начертанием была сочинена.

Затем славянские два. Первая, имянуемая Геронимова, Иеронимом,учителем восточным, бывшим от рода славенска, 383 года сочинена, его же руские Герасим имянуют. Сию доднесь еще во Иллирии, то есть Славонии, Далматии и протчих тамо словенских народех, употребляют, и Библия оными была напечатана. Другая, Кириллова, в 9-м сте по Христе для болгаров сочинена, которую мы ныне употребляем. Обе же сии хотя и не сходны и з греческаго и латинскаго с прибавкою неколиких собственных букв и двоегласных, яко Ж, з, и, У, О, Ч, Ш, Щ, Ъ, Ы, Ь, Ъ, Ю, Я, сочинены; Кириллова состояла из 44-х букв, но по том Жизвержен и давно не употребляем. Ныне же и еще видимы из­лишние, которые напрасно в сочинении лексиконов и приискивании наносят затруднение, яко з и У, щ, ъ, ь, ш, ж,у, ибо без сих все внятно изобразить возможно; ф же и Ф хотя в славенском языке не потребны, но для принятых иностранных многих слов необходимо нуждны. Сверх того недостает дву нуждных букв, яко латинское h, io, без которых мы не токмо иноязычных, но и собственных многих правильно по изречению написать не можем, яко латинское g и h великую разницу во изглашении и разуме слов имеет, но мы за обе сии Г ставим или Н выпущаем. В русском же речении Г иногда выговаривается твердо, иногда легко, а вместо jo пишем ё, яко ёж, зверок, мёд, а говоримjoж, мjoд, и для того нуждно новые буквы внести.

Сверх сего находились в Европе еще некоторые письмяна, яко римляне упоминают гетруские, у шведов руническое и готическое, а в Руссии пермское. Токмо совсем оставлены и нигде более не употребляеми.

57. Понеже мы письмо или буквы, как слышим, при крещении Владимира Великаго получили, которое около тысячи лет по Христе, то в России прежде онаго никаких наук и книг не было?

Ответ. Сие подлинно не знающие древностей руских сказуют, но мы довольно доказательств имеем, что по малой мере при Рюрике письменные законы имели. Как я в Предъизвещении Гистории русской части второй и при истолковании Древняго рускаго закона изъяснил, что в Русии книги были прежде Кирилловых, токмо какие, оное надлежит искать от оставших древних книгохранилищ, а паче мню готические или рунические, потому что мы с варягами, или шведами, и финами тогда блиское сообщение имели.

58. Вы сказали, что нам нуждно или полезно другие языки учить, и потому видится, что наш язык недостаточен. А ис письма святаго видим, что бог при столпотворении разделил языки и дал каждому роду так полной и совершенный язык, что они каждой своим все могли изображать и разуметь. И если так, верю, то ни своего, ни чужаго более как от бога определено, учиться не потребно?

Ответ. Если бы мы не больше хотели знать, как те предки наши и не более в том нужды видели, то правда, что по тогдашнему их состоянию так казалось или и подлинно могло быть довольно, но потом видим, что те языки недолго в своей силе пребывали и стали умножаться, как то из одного языка многие произошли и от повреждения прежних своих языков одного отродия люди один другаго разуметь не стали.

59. Сколько языков при столпотворении и которые были, и потом которой от коего произошел?

Ответ. Сколько и которые языки первые при столпотворении были, оное не токмо ныне чрез неколико 1000 лет и за погублением многих древних книг нам подлинно неизвестно, да видим из древних гисторей, что за 2 или за 3000 лет прежде нас о том нерешимыя прения были. Геродот гисторик, которой жил до Христа более 400 лет, сказует, что в древния времяна у египтян с фригианами прение о первенстве народа было, которое языками решили. А Юстин такожде показует равномерное прение скифов с египтяны, котораго тогда, кроме силы оружия, решить не могли, но скифы, победи египтян, первенство рода и языка их утвердили. Но что из одного многия разныя языки произошли, то по сходству в языках многие познаются, что прежде были одного или, по случаю один другаго многие слова прияв, свой собственный потеряли. Но о протчих оставя, представлю своих словян, от них же произошли: сербы, которые прежде сами божии раби, а греки их безарабии имяновали, болгары — Иллирия, где ныне далматы, славоны, кроаты и пр., яко же моравы, чехи, или богемы, вандалы, поляки и руския; все сии, как видимо, от начала одного рода были, но потом в речении так далеко друг от друга разделились, что един другаго без довольнаго учения или долговременной привычки разуметь не может. Многия же, совсем свой язык погуби, чужим говорят, а многия от иных родов, разными случаи к нам присвояся, не токмо нашим языком говорят, но и отродие свое чрез долголетство забыв, отродием славенским имянуются.

60. Какими случаи сие разделение и разность в языках учинилось?

Ответ. Разными многими случаи языки переменились, яко: 1) когда они которых народов овладали; 2) если ими кто силою или иным случаем обладал; 3) по соседству и обхождению з другими народы; 4) собственное от неразумия пользы и вреда, паче от незнания граматических правил; 5) нуждное, каковых имян прежде не имея, язык умножают. И сии все обстоятельства не токмо у других народов, но у себя самих ясно видим.

61. Которые народы, а паче мы, обладав коим-либо народом, свой язык повредили?

Ответ. Когда который народ, пришед, чие-либо владение силою овладел и долго в тех местах обитал, то хотя тот народ в своем подданстве имели, многих из оных своим языком говорить принудили, но и сами многие слова от тех обладанных в свой собственной язык употребили, а старые свои слова оставили, да иногда по той земле или народу себя называть стали, а свое прежнее звание оставили и забыли. В пример сему мы славяне, как доказательно или вероятно, пришед с востока на запад, многие места обладали и оными имяновались, а наипаче пришедшие из Вандалии морем на север народами сарматскими, руссами и другими овладали, сами руссы назвалися, которое на их сарматском языке значит чермный, а притом из языка их многое в свой включили. И как колено славенских князей Гостосмыслом пресеклось, взяли к себе князя Рюрика от варяг, или финов, немало их языки употребляли, как то в древних наших летописях таких реченей находим, что и разуметь не можем. Но блаженная Ольга, бывшая от рода князей славянских, прияв владение, паки славянский язык нечто возобновила.И хотя уже давно начали речение исправлять и к словенскому приближаться, однако ж доднесь еще многие употребляем, яко: вот, чуть, эво, ето, пужаю, чорт, вместо: се, едва, зде, сие страшу, бес и пр.

62. Как впадшие народы под власть другаго повредили, какой во оном нам случай был?

Ответ. Ежели которой народ ко нещастию другими обладан и долгое время под властию онаго пребывал, яко евреи, египтяна и другие от греков и турок, римляне от вандалов, Англия, или Британия, от римлян, датчан и саксов так свой язык испортили, что нимало первому не подобен, и сей не иначе, как смешенный назвать должно. Вандалы и боемы, или чехи, от немец, хотя прежде союзом оных добровольно государей призвали, но потом язык и имя свое, почитай, совсем угасили. Мы под власть татарскую пред 700 лет нещастием впали и от них такожде многие приняли, например, вместо стража, стрельница, неимущей, седло, одежда, шапка говорим караул, башня, бобыль, арчак, кавтан, калпак и пр. Но благодаря бога, что ныне более того смотрят, ка бы оную мерзость извергнуть, особливо алтын, татарское значит шесть, которое Петр Великий велел уничтожить и счислять копейками, чтоб оную мерзость забыли, обаче в простонародии еще употребляют. Все же сии слова иноязычныя я в моем Лексиконе для знания, а паче для поощрения другим, колико возмог разуметь, назначил. Венгры же издревле языка славенска были, но нашествием сармат гунов оной весьма погубили. Даки також были славяне и сарматы, но цесарь Тиверий, победя, италианцами населил, которые доднесь волохи имянуются, волоской или италпанской испорченой язык употребляют.

63. Како по соседству и обхождению языки повреждены?

Ответ. Сие хотя не так нагло, однако во многих народах примечено, яко же и наши славяне иллириане по соседству и обхождению от венгров и италиан, поляки от латинов и немец. И как сей народ весьма славолюбивый есть, так свой язык скаредят, что иногда в письме латинских и немецких слов треть кладут, а службу божию, противу учения и повеления Христова, для утверждения токмо властолюбия папежского по его повелению, на латинском языке отправляют. И хотя большая часть шляхетства по-латине учатся, да едва сотая часть народа оное разумеют ли. Равно же сему волохи, которые по языку их, как выше сказал, были италианы, но службу божию отправляют на славенском языке, и, почитай, мало кто из них разумеет, разве те славенские слова, которые они в свой язык приняли. Мы же от иных языков таким же образом в наш язык без нужды приняли. Например, нечто вам из оных представляю, яко от греческаго, вместо возглас, устав, песнь, сложение, образ, судия, мех, певчей, строительство имянуем антифон, ка­нон, псалом, символ, икона, тиун, сакос, диак и диачек, архитектура и пр. Из латинскаго, вместо венец, решение, воевода, снаряд, крепость, запас имянуем корона, резолюция, генерал, артилерия, фортеция, провиант, аммуниция и пр. Из французскаго, вместо подсвешник, нагалище, волосы накладные, польза, пояс спажный говорим шандал, фут­ляр, парук, интерес, портупей и пр. Из немецкаго, вместо раскат, шейный платок, спальной кафтан, извощик именуем болверк, галстук, шлафрок, фурман и пр. Каковых слов частию от неосторожности и любочестия, частию от хвастунов и неученых людей весьма много наполнено.

64. Како от незнания грамматики и продерзости язык словенской поврежден?

Ответ. Сие повреждение в языках многих примечаем, что сущие слова приложением, или отъятием, или переменением некоторых букв перепортя, странное речение произносят, как то поляки онаго довольно учинили, яко везде, где в славенском де и ди, они пишут и говорят дзе и дзи, яко вместо дева, дело, диво говорят дзева, дзело, дзиво и пр. Для котораго Максим Грек в Грамматике написал, якобы у нас другая 3, для изглашения оных ДЗ положена. Они же, где в славенском р пишется, влагают ж, яко вместо репа, ревность, рядом говорят ржепа, ржевность, ржондем; часто же к А и О прилагают Н, яко жондло, жолондз, хронщ, монж вместо жало, жолудь, хрящ, муж и пр. Иногда же они гласные или целые слога выкидали, яко дрви, лзи, мосц говорят вместо двери, слезы, милость и пр. Противно же тому, у нас во многие слова гласные буквы против славенскаго в средине прибавили, яко пишут голод, мороз, город, порох, дерево, беремя вместо глад, мраз, град, прах, древо, бремя; индеже гласные убавили, яко вместо бию, пию, любити, ходити говорим бью, пью, любить, губить; инде согласные или целые слоги вместили, яко вместо баба, агнец, двадесять говорим бабка, ягненок, дватцать; инде согласные выметали, яко празник, чужее, хощу вместо праздник, чуждее, хосчу. Много же слов стали употреблять в другом разумении, яко жито значит всякия семена, то есть рожь, овес, ячмень, пшеница и пр., и хранилище оных для того имяновано житница; насеянное же зовется вина; а горох, бобы, чечевица и т. п. называется сочиво. Но мы все оное зовем хлеб, которым правильно токмо печеной в славянском языке имянуется, ячменю же дали звание жито. Таковых и еще недоведомых, ис какого языка, взяты, имеем множество. Ея императорское величество изволила особливое собрание для исправления рускаго языка учредить, и в то людей искусных определить, чрез что надеемся немалое исправление увидеть. И тако можешь разуметь, что и своего языка грамматику учить нуждно.

65. Для чего нам прибавка в язык надобна и коею нуждою то прежде учинилось?

Ответ. Умножение нуждное языка есть от приобретения наук и вещей, которое ты от других народов приобрели и приобретаем. И сие нас от разных языков приключилось, яко первое от греков купно с приятием веры христианской многие слова еврейские, сирийские, греческие, а наипаче звания в службе божией, чинах церковных и пр. восприяли, яко еврейскаго равви – учитель, пасха – прехождение, аллилуйя – хвалите бога, сирийское мамона – богатый, голгофа – лобное место, персицкое корван – скрыня или ковчег; греческия же наиболее, яко литургия – служба божия, також звание чинов церковных и почитай все имяна людей. Из сих первые едва не у всех христиан остались не пременны, а последняя, то есть звание церковных служителей и людей имяна некоторые дают своего языка, как и у нас в древние времена именовали, и довольно таких было. И ныне многие знающие, что имяна давать нет никакова закона, дают своего языка, яко Богдан, Нечай, Любим, Славим, Вера, Надежда, Любовь и пр.

Другие слова в язык наш умножены от других европейских языков купно с науками филозофскими и вещми, от них получаемыми. Но сии двоякого состояния, яко одни такие, которые мы перевести не можем, разве новые имяна делать, яко физика, мафематика, метафизика, навигация, фрегат, шнава, пистоль, кронверк, ревелин, помаранец и пр.; другие такие, что хотя можно переменить и прежде имели, да такие имяна, которые могли о других вещах разуметься, яко бомбу имяновали шеленая, феерверк — потеха, канал — прорыв, капитан — сотник. Иныя же имян руских не имели или имели чужестранные, да неправильно, яко мартир, шуфель, форма, флаг, вымпел и многие такие, которые тящае переменять для того, что ко ионым привыкли. Посему можешь видеть,! что един язык перед другим портится или исправляется и умножается, J чрез что от часу в дальшую от прежняго прародительскаго отдаляется.) Однако ж междо приятыми ис чужих много таких слов, что таковы ж на нашем имеем и лучше разумеем, и для того оных вносить и во употребление вводить весьма неполезно.

66. Для таких случаев ис чужих языков слова нуждные брать и свой умножать может быть так полезно, как высказали. Однако ж я слышу от людей искусных, что учение чужих языков, особливо латинскаго, поставляют в грех, ссглаяся на письмо святое, сказующее: «смесишася во языцех и навыкоша делом их» (Псалом 105, ст. 35). Показуют же и приклады, первой, еже бог при столпотворении не просто благоизволил языки но родом разделить, да и кийждо своим глаголет. II паки, что у нас при патриархах Иосифе, Никоне и других многократно латинские книги зжены и люди, читающие оные, наказываны.

Ответ. Ведаю, что так безумные и ненавистные ханжи или лицемеры, прикрывающие внутреннюю злость свою внешним благочестием, сказуют, но неправо, ибо языцы не знаменуют речением разных, но верою, то есть идолопоклонников. II оное право, что с идолопоклонники мешаться и их зловерному учению и делам навыкать и оное за истинну признавать есть сущий грех, а что чужих языков учиться и говорить, богу не противно, но приятно, то видим, что господь, посылая апостолов на проповедь, всем силу иными языки глаголать дал (Деяния, гл. 2, ст. 4) и сей дар наипаче тем утвердил, глаголя ко учеником ко утверждению или доказательству правоверия, еже оные языки новые возглаголют (Марка, гл. 16, ст. 17). Святыи отцы многие других языков учились, как то видим о Герониме, Ефреме Сирине и протчих многих, что разных языков учились. Второе, Иосиф, Никон и другие патриархи о том учинили, то можно сказать, что первой от самой неразсудности, а другой от коварства по примеру папежскому властолюбием победяся, прилежал народ, а паче шляхетство в неведении содержать. Противно же тому, видим Михаила и Леонтия, первых руских митрополитов, Иева перваго, а по нем Филарета патриархов, яко мужей искусных, благочестных и пользу государства более оных разумеющих, как в Киеве, так в Москве школы для учения греческаго и латинскаго языков устроили. Да и Никон московскую школу в лучшее состояние привесть прилежал, чтоб попов иметь ученых, которая хотя весьма в худом от неискуства или нерадения начальников состоянии находится, однако ж содержится и чаятельно впредь лучшую пользу от оныя иметь.

Другая причина, мню, огорчение у нас на язык латинский, что как римские архиепископы с восточными разорвание веры учинили и новой обычай, чтоб, кроме латинскаго языка, ни на каком бога не хвалить и службы божия не отправлять, ввели, то греческая церковь, не хотя их кафоликами имяновать, еже они неправо себе привлащают, имяновали их латинисты и паписты, как и у нас в старых времянах не иначе их имяновали, и для того латинской язык учить воспретили. Обычай же сей в папежскую церковь как и чрез какой способ от далай-ламы взят и во употребление введен, мне неизвестно, но по многим обстоятельствам видимо, что обе сии веры великое в себе согласие или равные чины и поступки имеют.

67. Не погневайся, что я порядок нашего разговора по причине страннаго сказания, якобы папежская, или латинская, вера с калмыцкою согласна была, принужден пресечь и просить вас, как сие может сравняться, то паписты суть християне, а калмыки многобожники?

Ответ. Сей вопрос к нашему предприятию не принадлежит, наипаче в том остерегаться надобно, чтоб мы никоего человека, не токмо народа, не оскорбили и хулы напрасной не возвели. А особливо о папистах разсуждать опасно, зане весьма ученому миру известно, что Россия от злодейства их тяжкие раззорении и беды претерпела, которым гистория наша от времян приятия веры християнской доднесь многое в себе заключает. Для котораго может кто подумать, что я по злобе на них вымыслил, но для вашего любопытства нечто малое поизъясню. Что согласия веры папежской с тангутскою принадлежит, то подлинно в имени христианина и многобожника великая разность, но в некоторых исповеданиях или признаниях находим великое сходство. 1). Яко далай-ламисты или тангуты далай-ламу точно богом имянуют, мнят его быть безгрешна, безсмертна и вся сведущаго. А паписты, или латинисты, поосторожнее в том поступают, что они папу не богом, но наместником называют, токмо ому, яко единому богу принадлежащее, безгрешность, грехи отпущать и спасение подавать, согласно с далай-ламою приписуют. 2). Паписты папе безсмертности приписать не могут, но безсмертность его престола наследственно верят, несмотря что многократ еретиками, богоотступниками и бабами, в папах бывшими, пресекалось. 3). Что далай-ламисты верят, якобы он всегда что ни делается, о всем мире ведал, и сие, как мне один их гелион, или поп, толковал, что чрез ангелов извещается. Но паписты не так глупы, ведая, чтоб то вскоре ученые обличить могли, то они имеют вместо ангелов или демонов езуитов, которые они братиями или товарищами христовыми имянуют, хотя мним, что они ближе Велиару, неже Христу, в братья годятся (Коринфянам, гл. 6, ст. 15). II сии подлинно, весь свет обегая, вести папе приносят и его повеления повсюду исполнить прилежат. 4). Для оного ж или паче для обладания богатствами мира, у обоих сих великих властителей мира вымышлено духовным быть без брака, что хотя самому божескому определению апостольскому и пер­вых соборов учению и законам противно, но понеже их польза того требует, ибо со вступающими в чин духовной всегда богатство прибывает, а от них никуда, кроме их наложниц и побочных детей, никуды не выходит, чрез что папы великия имения и сокровища собрали. Чрез оное ж безженство духовных везде им у жен, а более молодых, все тайности не скрытны, и обоя такое духовных женам и дочерям посещение почитают за посвящение, а во грех не вменяют, но и говорить о том не смеют. 5). Продажа реликвей, или святостей, и молитв, или заговоров на бумажках, и пр. у обоих во множестве употребляют и немалые тем деньги получают. 6). Чтоб народ в темноте неведения содержать, обоих вымысел един, ибо папы, кроме латинскаго языка, книг законных печатать и, кроме духовных (и то с тяжкою присягою), богословии учить не допущают. Равно у калмык все богослужение на одном тангутском языке отправляется, котораго я совершенно знаю, что во всем калмыцком народе едва 3 или 4 знающих сыщется ль, а протчие научены токмо читать; недуховному же и книгу церковную в руки взять грех поставляют. 7). Огонь чистительный душам согрешившим и что от оного попы учиненными их крепкими молитвами освободить могут, как у папистов, во всем согласно и разности никакой нет, о чем особливую книжицу «Езду Кутухты ламы в рай и муку» я на калмыцком языке, чрез искуснаго переводчика достав, императорской Академии отдал. Из сих и других многих тому подобных обстоятельств, видится, поверить можно, что сии два духовные властители во многом согласуют. Что же вам дальность разстояния их, еже един на востоке, другой на западе свои престолы утвердили и пересылки междо ими не без труда приемлете, в сумнительство, и оное хотя, по-видимому, право представляется, однако ж мы довольно знаем, что лет за 700 и более папы с калмыками для веры пересылку имели, о чем Карпеин, Рублин, Венет, Асцелеин и пр. удостоверивают. А паче же известно, что есть еще над обоими сими властительми мира есть властитель, о котором письмо святое упоминает (Матфея, гл. 4, ст. 9; Ефесянам, гл. 6, ст. 12), и может оной их тайно в согласие приводить и содержать. Но сим оное постороннее сократим, будем начатое доканчивать.

68. Мы прежде о учении языков не докончали, что, продолжая, представляю. Может право быть, что духовным чужия языки надобны, но чтоб шляхетству было нуждно, того не знаю, ибо если посмотрю на те древние времяна, то видим, что у нас языков и наук не знали, да как в Сенате, так в воинстве и везде во употреблении людей мужествен­ных, благоразсудных и прилежных гораздо более было, нежели ныне.

Ответ. Сей ваш вопрос равен тому, что вы о древних святых думали, которой бы ответ и сие решить доволен, однако ж еще обстоятельнее скажу. Что шляхетству языки надобны, то я вам довольно выше сказал, еже всякому шляхтичу надобно думать какой-либо знатной чин достать и потом или самому для услуги государственной в чужие краи ехать, или в России иметь в иноязычными обхождение. И тако ему необходимо нуждно другой европейской язык знать.

Что же число людей в Сенате, или по тогдашнему званию в Палате, в разных приказех, губерниях и городех гражданских, яко же и воинских правителей было немало, оное правда, токмо сколько междо оными иногда достойных того звания было, то тебе руские гистории обстоятельнее покажут, нежели я сказать хочу, а особливо, почитай, походы казанские и действа от вельмож руских от времени царя Феодора Ивановича до воцарения Алексея Михайловича, которое, чаю, не без ужаса и слез прочитаешь и познаешь, сколько от недостатка наук и скудости в раз-суждении от их порядков беды и раззорения государству учинилось, большая же всему тому притчина была фамилная спесь, которое хотя от царя Иоанна 1-го все государи пресечь прилежали, но ни един возможе. Даже Петр Великий оное совершенно и все оные древние безпорядки искоренил, а доброй порядок в правлении и воинстве учредил и тем вечную себе и отечеству пользу и славу приобрел, да чрез что ж иное, как чрез познание состояния и порядков других государств, для котораго так многое число шляхетства в разные государства для обучения посылано, в России многие школы заведены и знатные иноземцы в службу приняты были.

69. Который язык нужднее к учению?

Ответ. Как люди разной природы суть, и по оному разные науки и услуги себе и своим детем избирать склонность имеют, так и языки должны полезные к тем наукам и услугам избирать. Например, кто хощет сына своего в духовенство привести, то необходимо нуждно ему: 1) еврейской, на котором Ветхий закон писан; 2) греческой, для того что на оном Новый завет, Соборы первые вселенские и поместные и всех восточной церкви, а многих и западных учителей книги писаны; 3) латинской язык, на котором наиболее нуждных священнику книг, яко реторические, метафизические, моральные и феологические находятся. Но у нас сие хотя указом Петра Великаго по примеру других государств и по разсуждению, что ис того немалое ко исправлению нашего священства помощию быть имеет, однако ж доднесь еще никого, кроме монахов, не видим, мню, что никто первым быть хочет, или для того, что священство для их подлаго обхождения и недостатка в науках в презрении находятся. Да и, научась, получить оное по обстоятельствам супружества не благонадежно, ибо кто по случаю женится не на девице, то священства не достанет, а на исповеди иногда пред богом лгать не хочет или, сказав правду, принужден будет немалыми деньгами докупаться. Да если б то ему не помешало, то другое опаснее есть, что если по нещастию его жена погрешит или умрет, то он уже священства лишится или принужден будет в монашество противу воли и возможности вступить. Еще же женатый, хотя сколько б учен ни был и благочестно жил, в чин епископства не допустится, и для того шляхетству учиться для духовнаго чина охотников, кроме самой подлости, неохотно. Однако ж кто б какой и филозофской науки учиться хотел, то ему латинской и греческой язык для знания древних филозофов мнений весьма полезны, но понеже и на французской язык, почитай, все оные переведены и от разных ученых людей преизрядными примечании изъяснены, то можно и сим языком довольну быть. Особливо же знатному шляхетству велико- и белороссийскому нуждно и полезно немецкой язык, для того что онаго много в России подданных, також соседственные нам Прусы, Германия и пр. государства оной употребляют. Мало же меньше нужен француской язык, зане оной везде междо знатными употребляем и лучшие книги во всех шляхтичу полезных науках на оном находятся. Но Казанской губернии шляхетству хотя и оныя языки для приобретения наук полезны, но по соседству и по всегдашнему с татары обхождению татарской, а других губерней сарматской языки нуждны и полезны. 3атем соседних государств китайской, мунгальской, персицкой и турецкой не токмо тем, которые там могут быть, и для приобретения находящихся у них собственных наук и знания их гисторей не безполезны.

70. Я о сем вам более не спорю, что языков европейских шляхетству учиться есть польза, но что вы нам сказали подданных российских народов языки учить нуждно, а понеже их так многое число, что всех никому в жизнь свою обучить невозможно, то о невозможном и прилежать тщетно.

Ответ. Правда, что всех оных народов языки знать, мню, что нелегко человек сыщется, чтоб научился, ибо в одной Сибири счисляется разных до 10-ти языков; да я и не говорю, чтоб всех одному человеку учиться, как вам и о европейских сказал, разделяя тем, что полезно каждому из всех нужднейших обучаться.

71. Которые из сих нуждняе и где оных для научения школы учреждены?

Ответ. Нужднейших почитаю три: 1). Татарской, котораго удобняе всех мест в Казани, Тобольске и Астрахании, а особливо ныне и в Оренбурге обучать, наипаче же тем, что в Казани шляхетство деревни свои с ними вместе, а купечество торги и частое обхождение имеют; а притом как междо татары многие в арапском языке ученыя находятся, то могут и арапскаго обучаться. 2). Главной подданных руских язык сарматской, но сей употребляют разные народы, яко фины и корелы, лапланцы и самояды, вотяки, пермяки, зыряне, вогуличи, остяки, мордва, чуваша, черемиса и пр. И сии по разности их прежних владетелей и соседей так языки свои перепортили, что один другаго едва разуметь может. Их можно в Тобольске, у города Архангельскаго, Казани и Петербурге училища устроить. 3). Калмыцкой язык и, по употреблению их книг, тангутской удобняе в Астрахании учить. 4). Затем хотя в Сибири многие разные языки имеются, но более мунгальской и тангутской нуждны. Оных и других можно свободно в Иркутске или в Нерчинске, а северных и камчадальских в Якутске или Охотске обучать.

72. Какая нужда в научении сих языков быть может, понеже дел великих посольских до них не касается, губернаторы же и воеводы везде переводчиков и толмачей довольно имеют и без нужды дела надлежащие исправляют?

Ответ. Что губернаторы и воеводы переводчиков и толмачей довольно и чрез них неоскудно богатиться способ имеют, оное не спорю. Но чтоб без погрешности и вреда или многим подданным без обиды править могли, оное сумнительно, ибо все оные переводчики естьли руские, то ис подлости и убожества берутся, и едва сыщется ль, чтоб татарское и калмыцкое простое, не говорю ученых письма разуметь и сам совершенно написать мог, да большая часть и по-рускии писать не умеют. Другия же для письма на тех языках берутся татары и калмыки, не умеющие по-руски правильно читать и писать, а грамматики, без которой переводчику никак правильно переводить невозможно, и ни един не знает, то никогда надееться нельзя, чтоб правильно перевели. Коль же паче когда которой сплутать похощет, то судия, поверя оному, неведением неправду и вред учинит. Наипаче же дело, тайности подлежащее, едва может ли сохранено быть, потому что часто не один, но два или три вместе для перевода писем употребляются, а наипаче махометане законам их обязаны в пользу единоверцов их клятву, данную государю, преступить и то в грех не почитают. И видим, что у нас для такого при допросах и переводах писем чрез употребление многих толмачей, а более махометан прежде времении открывается, и ис того немалые вреды и бунты происходили. А ежели бы из хороших людей и довольно в обоих языках наученые переводчики, а наилучше когда бы шляхетство, обученные в оных языках, воеводами, судиями и другими управители были, то б весьма таких безпорядков и народных от неправосудия обид и бунтов не происходило и опасности не было.

73. Понеже сии народы никаких полезных наук, а особливо, кроме татар и калмык, и письма не имеют, то многих и обучать, а для многаго числа школы устроять убыток бесполезной.

Ответ. Правда, что наук высоких филозовских у них нет, но многое, то есть чего филозофы не знают, и от них нам онаго, что они имеют, достать неудобно, яко гистория их, от которой не токмо наша гистория, но многих древностей в забвении оставшее, чрез них может изъясниться, не токмо от татар и калмык, которыя свои древности написаны имеют,; в них же весьма нуждное и гистории полезное находим, но от оных сарматских языков, у которых преданиями из древности где прежния их обиталища были, причины, для чего из оных переходили, хранятся. Не меньше же когда звание городов, рек, озер их языка в тех местах остались, то наипаче оное утверждается. Да сия польза еще не так велика, как нужда в научении их закону християнскому, о котором наши духовные должны попечение иметь. А хотя и крестят, как то Филофей, архиепископ сибирской, по сказанию его, многия тысящи вотяков крестил, но когда посмотрим, то видим, что он не более зделал, как их перекупал да белыя рубахи надевал и оное в крещение причел. Оное согласно ль с христовым о крещении повелением, не знаю, ибо Христос учит: «Всяк, иже веру имет и крестится, спасен будет» (Матфея, гл. 28, ст. 19; Коринфянам, гл. 16, ст. 16). Для которого апостолом повелел перво научить, а потом крестить. Сии же сами рускаго, а крестящия их языка не зная, учили их чрез толмачей, и как те крестители с тою честию в домы возвратились, так крещеные скоро все забыли и, что верят, не знают. Для сего весьма нуждно школы такие устроить, чтоб руские младенцы их языка, а их младенцы руской грамоте, языка, и закона божия учиться возможность имели, чрез что весьма удобно их всех вскоре в християнство и благочестное житие привести и к домов­ному житию приучить. Как то и приклад имеем, что у шведов равно те же лапланцы, что у нас, и гораздо дичае, нежели мордва, чуваша, черемиса, вотяки, тунгусы и пр., но неусыпным духовных трудом многое число крещено и для них книги на их языке напечатаны. А наших, яко живущих деревнями, если бы токмо так ученые и прилежные духовные были, весьма легче научить и на путь спасения наставить, да неведущему языка их, хотя бы и лучшей феолог или ритор был, ничего полезнаго учинить в них невозможно.

74. Посему я не спорю, что другие языки учить полезно или нуждно, да в чужие государства младенцев для того посылать не токмо не полезно, но и вредно, ибо мы учителей оным языкам имеем у нас довольно.

Ответ. Правда, что в чужие краи посылать младенцев без надежнаго призрения, а наипаче в малолетстве от вреда небезопасно, но что вы мните о моем сыне, то я опасности не имел, понеже з доброю надеждою к моему приятелю послал и ведаю, что ево призрение не хуже, но еще и лучше моего тем, что он всегда его видит, а я за многими делами на его поступки и учение призирать времянии и терпения не имею; а к тому, что он тамо, не имея с кем по-руски говорить, скоряе немецкаго научится и потом к научению других наук в наших школах лучшую удобность возъимеет. Что же вы о учении домовном говорите, то истинно, что учителей у нас разных языков есть немало, токмо в домовном учении суть большия опасности, ибо хотя некоторые тщательные родители для научения детей своих содержат в домех своих учителей и тем надеются совершенную пользу учения приобрести, которое за недостатком лучшаго хотя похвалы достойно, однако ж и в том трудности и недостатки находятся великие, и суще:

1). Сей способ не всякому, но токмо богатым и могущим к выписыванию добрых учителей достать удобный, но таковых у нас весьма мало, ибо некоторые хотя имением к тому довольны, да случая лишаются, а особливо те, которые в услугах государственных в дальних от домов своих отлучках. Коль же паче дети осиротевшие мало от кого в том попечения и способа к научению иметь могут.

2). Многие за недостатком искуства принимают учителей к научению весьма неспособных, и случается, что поворов, лакеев или весьма мало умеющих грамоте за учителей языка францускаго или немецкаго и каких-либо непотребных волочаг для научения благонравия и политики принимают и потом за положенные деньги вред вместо пользы покупают.

3). Хотя б которой родитель силу науки и сам довольно знал и какого учителя принять довольно разсудил, да у нас нелегко такого человека сыскать, чтоб всему тому, что потребно, обучать мог, многих же учителей содержать не способно. И тако многократно нужднейшее и сущее знание исповедания веры, законов гражданских и состояния соб­ствецнаго отечества назади и в забвении остается, которому необходимо первым быть надлежало.

4). Понеже все шляхетство по должности звания наиболея во услугах государственных во отлучении домов своих пребывают, а дети под призрением матерей и холопей воспитываются, то многократно и добрым учителям в научении детей неразсудностью оных повреждается.

5). Обхождение детей в доме з бабами, девками и рабскими детьми есть весьма вредное, потому что научится токмо неге, спеси, лености и свирепству, а учтивости и почтениям к равным и меньшим себе, как то междо всем шляхетством нуждно, до возраста и знать не будет. И для того вместо благонравнаго и ласковаго часто развращенное воспитание в детех знатных людей примечено, которые, и в лета пришед, уничтожительными, досадительными и дерзыми поступками у людей почтение и честь теряют или за недостатком прилежания ко услугам мало способности имеют.

75. Если домовное учение неспособно или опасно, то имеем довольно народных училищ, в которых мы обучать можем.

Ответ. Воистинно мы и наши наследники за учреждение школ вечно достойныя памяти его императорскому величеству Петру Великому и ныне благополучно царствующей государыне императрице достойно возблагодарить не можем. И хотя сии все учрежденные школы не Довольны или не в состоянии все российское юношество и всему нуждному научить, однако ж для перваго случая и в так краткое время устроенных и плоды приносящих немалой похвалы достойны. Что же недостатка во оных касается, то вы можете сами из обстоятельств видеть, что не иное, как время токмо намерению и возможности препятствует, на что есть пословица: «вдруг кривулий не исправишь», и паки: «и Рим не в един год построен». То есть со временем от часу могут распространиться и всем ко всему способными и довольными быть, для котораго вам изрядный приклад скажу. 1724, как я отправился во Швецию, случилось мне быть у его величества в Летнем доме. Тогда лейб-медикус Блюментрост, яко президент Академии наук, говорил мне, чтоб в Швеции искать ученых людей и призывать во учреждающуюся тогда Академию в профессоры. На что я, разсмеявся, ему сказал: «Ты хочешь зделать архимедову машину очень сильную, да поднимать нечево и где поставить места нет». Его величество изволил спросить, что я сказал. И я донес, что ищет учителей, а учить некого, ибо без нижних школ Академия оная с великим росходом будет безполезна. На сие его величество изволил сказать: «Я имею жит скирды великие, токмо мельницы нет, да и построить водяную, и воды довольства в близости нет, а есть воды довольно во от­далении. Только канал делать мне уже не успеть, для того что долгота жизни нашея ненадежна, и для того зачал перво мельницу строить, а канал велел только зачать, которое наследников моих лучше понудит к построенной мельнице воду привести. Зачало же того я довольно учинил, что многие школы математические устроены, а для языков велел по епархиям и губерниям школы учинить, и надеюся, хотя плода я не увижу, но оные в том моем отечеству полезном намерении не ослабеют». Посему от того времяни чрез 12 лет подлинно по губерниям и епархиям надлежало бы многим школам и обученым хотя в языках довольству быть. Но сие желание и надежда его величества весьма обманула, ибо по его незапном преставлении хотя люди в науках преславныя вскоре съехались и академию основали, но по епархиям, кроме Новгородской и Белогородской, не токмо школ вновь устрояли, но некоторые и начатые оставлены и разорены, а вместо того архиереи конские и денежные заводы созидать прилежади, чрез что пять лет по смерти его величества весьма преуспевало. Даже возшествием на престол ея императорскаго величества всемилостивейшей государыни Анны Петровны начало возобновилось, а вверженное междо тем препятствие отринуто. Но оставя сие, вопрос ваш окончаю тем, что все доднесь устроенные школы государственные к научению всех тех, которых и тому, чему нуждно учиться, научить еще не в состоянии.

76. Для чего сия Академия к научению шляхетских детей, мните, не способна?

Ответ. В сей недостатки всего и всякому научиться суть разные, яко от ея определеннаго учреждения, тако и от других свойств, их же время и способы еще не допустили. Всякому видимо, и суще взирая на ее учреждение, что она учреждена для того токмо, дабы члены, каждоседмично собираяся, всяк, кто что полезное усмотрит, представляли. И оное каждой по своей науке, кто в чем преимуществует и все во обществе во обстоятельствах прилежно разсматривая, толковали и к совершенству произвести помогали, а по сочинении для известия желающим издавали, как то в изданных от оной книгах довольный плод видим. Другое их должности принадлежит учить младость высоких наук филозовских. И по сему можешь разсудить, что, во-первых, богословия, или закона божия, им учить не определено, для того что учители или профессоры суть не нашего закона. 2). Закона гражданского мы от них також научиться не можем, потому что за незнанием нашего языка всех наших законов знать и об них разсуждать не могут. 3). Понеже им надобно таких обучать, которые бы нижние науки, а наипервее языки, уметь и их наставление разуметь, нуждные книги читать могли, також арифметики и геометрии, хотя нижния части, обучася, к ним токмо для вышших наук приходили. А понеже оных нижних училищ довольно не учрежденно, то во оной и учиться еще некому. И хотя семинариум и гимназия при оной устроены, но оное недостаточно, ибо изо всего государства младенцов свозить, а наипаче шляхетских малолетных, есть невозможно и вредительно. Невозможность же или трудность есть в том, что многие родители не имеют случая и возможности туда свести, меньше же их и при них служителей содержать. Если же им достаточное содержание казенное определить, то надмерно великой росход будет. Если же малых детей, каковым языка наилучше учиться время от 5 лет, кто за неимением добраго служителя отдаст, то имеет страха более его погубить, нежели надежды научить, а наипаче, имея с подлостию без призрения родительскаго обхождение, могут скоряе пристойность и благонравие погубить. Но со временем все оное исправится и в надлежащее состояние притти может, ибо когда нашего языка люди, довольно в филозофии и богословии обучась, профессорами будут, тогда и наставление в законе божии и гражданском не оскудеет. 4). при оной же многих шляхетских нуждных наук не определено, яко на шпагах биться, на лошедях ездить, танцовать, знаменования и пр. т. подобное, которое и впредь до сея не принадлежит, того ради надлежит инаго училища для детей шляхетских искать.

77. Сие все, что во оной недостанет, во учрежденном Кадетском училище для шляхетства со исполнением учреждено.

Ответ. Правда, что сие училище есть для шляхетства лучшее, однакож не меньше же недостатков и способности в ней находится.

1). Для наставления закона божия хотя определены священник и диякон из людей, несколько в письме святом поученых, и некогда им катехизм толкуют, и поучениями к благонравию и благочестию наставляют, но сие токмо еди­ною в седмицу и то не всегда, а иногда за другими науками им времяни недостает. Еще же младенцы, яко не имея от оных страха и сами пользы тоя не разумея, не весьма о том прилежат, а другим за множеством их и слышать недостает.

2). Законы естественный и гражданский не меньше онаго нуждны, но для онаго учителей нет, и младенцу нелегко оное совершенно понять можно.

3). Арифметики, геометрии, фортификации и т. под. нуждных наук токмо начала показывают, равно же и языки. Многих учившихся чрез 5 лет и более видеть случилось, что, кроме тех, кои в домех обучались, мало кто научился, зане начальники их наиболее прилежат их ружьем обучать. А понеже в сие училище не моложе 12-ти лет принимать повелено, языка же надобно научитьсяот 5-ти или 6-ти лет возраста, и для того нуждно таким школам, где бы младенцы языком научились, быть особным не в одном месте, но повсюду, дабы в близости родителей могли первое учение восприимать.

Еще же видимо, что сие училище ея императорское величество всемилостивейше изволила учредить не для высоких наук, таких, которые министрам и главным правителям в государстве потребны, но более для произведения в офицерство, и не для всего, но паче для ближняго убогаго шляхетства и неимущаго к собственному научению способа, как то учреждение оного корпуса свидетельствует:

1). Число оных положено токмо 360 человек, которое ни для сотой части всего шляхетства не довольно, но для того есть довольно, что другия, сих обученных видя скоряе в чины производимых, большую к наукам охоту возъиметь могут,

2). Место в Петербурге токмо сначала за лучшее разуметь надобно для того, что ея императорское величество сама и чрез министров удобнее все видеть и ведать может, и тако в недостатке новыми милости и полезными исправлении снабдевать, а вредное пресекать способ имеет. Еще же тут учителей поблизости из других краев способнее доставать, а наипаче дабы поблизости и от Академии наук ко обучению высших наук лучший способ учащияся имели.

3). Положенное им, мундир, жалованье и пища, явно показует, что для не могущих оное иметь. Имущия же могут свободно не токмо без жалованья пробыть, но учителям от себя платить, мундир и пищу охотно свою иметь, а оную милость неимущим оставить. Что же ея императорское величество сначала, по примеру дяди ея величества, во оное знатных детей определить изволила, оное весьма полезно, для того что и знатным, а не имущим способов особно учиться есть с протчими не зазорно, а убогим лучшая к научению охота и по обхождению со знатными детьми добрых поступок научатся и смелость им подастся. Еще же знатные родители, видя онаго училища пользу, более к потребному вспоможению прилежать будут.

78. Что вы разумеете о школах, особливо мафематических, которых несколько устроено?

Ответ. Все сии також многие недостатки имеют, яко законов божия и гражданского, языков и других нуждных шляхетству наук не учат, а без знания какова либо европскаго языка книг нуждных к знанию читать, следственно, мафематики не токмо всея, но и частей нуждных совершенно научиться не могут. О которых вам порознь скажу.

1). Школа, или академия, Адмиралтейская, она же и Мафематическая имянуется, близ 30 лет устроенная, но доднесь едва три человека, которые бы довольно в мафематике обучены были, сыщется ли. Правда, что много из оной в офицеры морские вышли, да мало совершенно нуждную им астрономию и географию мафематическую знают, но и более по практике, нежели по той науке, действуют или чрез практику ту науку теоретическую исправляют и наполняют. Равно же вижу геодезистов, которые, нарочно для того лет по 10 учася, не умеют по острономии долготы сыскать, рефракции и паралаксиса при наблюдениях вычитать.

2). Артилерийская, которая хотя объявленные главные недостатки показует, однако ж чрез практику как в стрелянии ис пушек, бросании бомб и составах огненных, если токмо прилежно кому показывано, довольное искуство имеют. Но зде многих из шляхетства употребить неможно.

3). Инженерная школа есть подлинно училище шляхетству весьма полезное и нуждное, не токмо тем, которые в войске служить и офицерами быть желают, где им оная всегда как для укрепления себя от неприятеля, так и для поиску над неприятелем укрепившимся весьма полезно, да не меньше и тем, которые в гражданских знатных чинах быть уповают, дабы в случае потребы представления инженерныя внятно разсмотреть и разсудить мог. Но для совершеннаго шляхетскаго научения, равно как и первые обе, в научении законов, языков, також и других многих наук лишены, а учат токмо нижния части арифметики и геометрии и потом фортификации теоретической на бумаге, которых производят в кондукторы и офицеры. Но совершенных инженеров мало из оной произшедших видимо, для того что никакого европейскаго языка не знают, книг нуждных читать не могут. Что же они так малой науки долго учатся, оному причина, что о подлости, может, учители не прилежат, а шляхетство откупаются и долговременно не токмо без пользы, но и со вредом их собственным живут по домам и не учению время тратят.

79. Ежели вы сии училища, академии, гимназии, школы не достаточными полагаете тем, что во оных законов божественных, народных и гражданских научиться неудобно, прежде же сказали, что законоучение и мафематика части суть филозофии, а понеже в Москве Спаская школа особливо для высших сих наук, реторики, филозофии и богословии учреждены, и слышу, что каждогодно по нескольку, филозофию окончав, во услуги определяются, то мне мнится, сие есть лучшее училище.

Ответ. Подлинно, что сие училище в том намерении основано, но не в том содержится.

Первое, что язык латинской у них несовершен для того, что многих книг нуждных и первое лексикона и грамматики совершенных не имеют, латинских необходимо нуждных имянуемых авторов классических, яко Ливия, Цицерона, Тацита, Флора и пр., не читают, и когда им дать, разуметь не могут, следственно, и в филозофии не более успевают.

2). Что их реторики принадлежит, то более вралями, нежели реторами, имяноваться могут, зане от недостатка вышеобъявленнаго часто все их слоги реторические пустыми словами более, нежели сущим делом, наполняют. Да еще того дивняе, что мне довольно оных реторов видеть случалось, которые правил грамматических в правописании и праворечеиии не разумеют.

3). Филозофы их никуда лучше, как в лекарские, а по нужде в аптекарские ученики годятся, понеже не токмо ученики, но и учители сами мафематики, которое основанием есть филозофии, не знают, и по их разделению за часть филозофии не счисляют. Физика их состоит токмо в одних званиях или имянах, новой же и доводной, как Картезий, Малебражнь и другие преизрядно изъяснили, не знают. Не лучше оных их логика в пустых и не всегда правильных силлогисмах состоит. Равно тому юриспруденция, или законоучение, в ней же и нравоучение основание свое имеет. Не токмо правильно и порядочно с основания права естественнаго не учат, но и книг Гроциевых, Пуфендоровых и тому подобных, которые за лучших во всей Европе почитаются, не имеют. О гистории же с хронологией и географиею, врачестве и пр., что к филозофии принадлежит, про то и не слыхали. И тако в сем училище не токмо шляхтичу, но и подлому научиться нечего, паче ж что во оной более подлости, то шляхетству и учиться не безвредно. А затем о народных училищах более вам сказать что не имею, ибо кроме Киевской, в епархиях более ни одной не знаю, но и оная немного лучше Московской. По губерниям же хотя для солдатских детей школы устроены, да во оной шляхетству, кроме малой части арифметики и геометрии, научиться нечего. И тако отдаленные от Петербурга шляхетские дети, а особливо небогатые или в отлучении отцов в дальние услуги, учения нужднаго лишаются.

80. Дивно мне, что вы Московскую, а паче Киевскую школы призираете, поставляя, якобы во оных научиться нечему и явные доказательствы не упоминаете. Вы довольно знали во оных учившихся бывших великих учителей и преславных богословов, не говорю о древних, но о тех, которых мы сами знали и учением их, оставленным в книгах, наслаждаемся, яко Димитрий Ростовский сочинил 4-ре великие книги, Жития святых и Летописец келейной, яко же и о бородах; Стефан Рязанский душеполезную книгу «Камень веры» сочинил, которая для высокой его премудрости у всех в великой похвале находится; також ныне здесь пребывающей Феофан Новгородский, хотя не от всех равно, но от некоторых похваляем, что он много учен. Не упоминаю ж о других многих ученых людех, которых мне преизрядныя поучения слыхать и печатные или письменныя читать случалось.

Ответ. На сей ваш вопрос весьма мне тяжко ответствовать, для того что лестцом быть и неправду вам сказать не хочу, а правду сказать, может, вкоренившемуся в вас о них мнению не соглашусь, и тем вам недовольство приключится, чего паче не желаю. Но понеже вы прилежно о моем мнении просите, то я принужден вам, елико возможно, в краткости истинну сказать.

Во-первых, Димитрий Ростовский, архиепископ, был человек добраго состояния и самаго христианского жития, но наука его весьма невелика была, как из его книг видимо, что разсуждения, не упоминая филозофии и критики исторической, не доставало, как из упомянутых вами книг, особливо из его Летописания, обстоятельно видно. О житиях же святых знаем, что оные собирал Макарий Митрополит, а он токмо в речении, не где же, но немного, и в силе сказания поправлял. Что же в них положенных гисторей касается, то я другим благоразсудным гисторикам и богословам на разсуждение оставляю, токмо то можно сказать, что во оных хотя неколико сложенных напистами басен внесено, но как многие и в тех к доброму и богобоязненному житию людей ведущие, и для того я за великой порок ему и оным книгам причитать не хочу.

О Стефане Яворском и весьма инаго мнения. Во-первых, он, как во унии рожденный, в школах папежских или учением от чаши девы, седящей на звери седмиглавном, напоенный и, как видим, от книг о нем немецких, если правда в чине езуитском в показании бывший, по приятии нашего закона, мнится, не все оставил, что из его книги «Камень веры» довольно видно, ибо он всех противных восточной церкви, не токмо лютеранов, кальвистинов, анабабтистов и пр., но и от наших раскольников исповедания опровергал, а папистов в тяжчайших пунктах, особливо в догмате евхаристии, в котором они точно противо учения Христова поступают, не упомянул, а в догмате чистца, или третьего по смерти места, хотя скрытно преданием о мытарствах утверждал или по малой мере в сумнении оставил, да и противо протестантов догмат о происхождении духа святаго, яко общей с папистами, неизъяснен оставил. Наука же его более состояла в реторике, или красноречии, и можно сказать, что я подобнаго ему у нас не видал. Противно же тому в филозофии весьма мало учен был, а мафематики и гистории церковной, почитай, и ничего. Для котораго его разсуждения неправые или не довольно твердые видим.

Что же книги его «Каменя веры» касается, то я о касающемся богословия разсуждать не хочу и не знаю, что сказать. Токмо в ней вижу, что он противо его чина, должности и пристойности честнаго и благоразсудпаго человека неприличные и злобные брани употреблял. Он же как тою злобою ум твой помрачил, безразсудно неприличные доказательства и обвинения клал так, что иногда досадно и смешно читать. Наипаче всего прискорбно, что в предъувещании оной он не постыдился, хотя и скрытно, противо своего государя и отца отечества написать, для котораго наипаче ея императорское величество более печатать и продавать изволила запретить. Простой же и неученой народ оную за великое учение поставляют, а сребролюбивые суеверные и несмышленные духовные, паче же папежским квасом заквашенные, весьма о утверждении ея прилежат, токмо за страх явно то чинить удерживаются. А благоразсудной и в письме святом довольно искусной за то ее правильно почитать не будет. О Феофане Прокоповиче можно сказать, что Россия едва так ученаго архиерея когда имела ль, ибо как в филозофии, тако гистории я подоб-| наго ему ни по гистории нашей нахожу, а мафематики хотя он немного учил, но довольно для разсуждения ему помоществует. Что же его некоторые сумнительным в вере поставляют, то я мню, что более от зависти и злобы ханжей происходит или кто право что в нем признал. Токмо до меня и до моего разсуждения вера его не касается, но довольствуюсь его благоразумным и правильным учением и разсуждением и в том их оставляю. Но все сии науки не в Киеве и Москве приняли, особливо сей Прокопович долгое время учился в Риме и Флоренции, а к тому чрез многое читание книг великую себе помощь приобрел. Протчих же, которые токмо в Киеве или Москве учились, конечно, за ученых никто, кроме неведущих учения, почитать их не может, но за благочестных мужей и рачительных учителей многих почитать можем, в которых особливо Питирим новгородской, хотя и не учен, тоя чести не лишается.

81. Посему вижу, что вы учение домовное и во учрежденных школах недостаточным и к научению всех неспособными сказываете, но токмо один способ к научению, посылать в чужие краи, за лучшей оставляете. Нас же искуство научило, что посыланные младенцы, будучи в чужих краях, большая часть перепортились, и, более непотребнаго, нежели полезнаго научась, отечеству никакой пользы не принесли, как то во многих примечено.

Ответ. Я не говорю, чтоб всем в чужие краи посылать, ниже неразсмотрительно и желающих отпущать, но токмо мню о знатных, к научению способных и надежных людех, но притом смотреть, чтоб з добрым порядком посылать. Что же посылание в чужия краи в добрым порядком полезно, то вы спорить не можете, ибо:

1). Тем, которые впредь чают или надежду имеют быть в знатных услугах и правлениях, яко в Сенате, Иностранной Коллегии и в посольствах во иностранные государства, тем весьма нуждно знать состояние, силы, богатства, законы и порядки всех тех государств, с которым чаем войну или союз иметь. Ибо хотя оное описано от них самих и по­сторонних иметь можем, но так совершенно знать и от читания в памяти иметь не можем, как то сами видели и в частых разговорах с разсуждениями слышали. К тому же все, что в описаниях от недостатка знания или от перемены иначе находится, також ежели неясно написано, то удобнее сам обстоятельства познать и, других к лутчему знанию исправя, сугубую отечеству пользу благоразсудным советом приносить возможет.

2). Военные порядки и искуства вам известно, что мы, от других народов европских прияв, великую славу и пользу приобрели. Но его императорское величество Петр Великий, усмотри обстоятельства, доколе российские совершенно в науках потребных преуспеют, определил при армии и флоте российском треть иностранных офицеров до полнаго генерала иметь, для того чтоб приятое не запоминали и все тамо поправленное в сведении иметь могли. Но не до­вольствуяся тем, а паче усмотри, что генералы чужестранные многих молодых для научения у нас и приобретения денег привозили и в службу рускую употребляли, что было противо намерения и пользы его величества, того ради определил иметь руских офицеров при иностранных войсках на своем жалованье. И для того надобно и ныне нашим знатных людей детем прилежно всех тех государств военные порядки, пользы и вреды разуметь, чтоб сам, ежели того удостоится, способным и мудрым фельдмаршалом и генералом-адмиралом, яко же искусным и сведомым о других государствах министром быть мог. И сие токмо до шляхетства касается.

3). Купечеству весьма нуждно знать состояние торгу, а гражданам ремесл совершенные свойства и ухватки, а наипаче тех, которым наши от них научились или обучиться хотят, оным не меньше нуждно чужие страны навещать. Но что вы показываете о повреждении прежде посыланных младенцов, оное не весьма право, ибо видим многих из оных достойными чести людей. А если которые спились, смотались или, быв, ничего полезнаго не научились, то можно о них так разуметь, чтоб, дома будучи, столько ж плода принесли. Да хотя бы и от той езды им то приключилось, то на одну неудачу сердиться и за всегдашний приклад к страху класть не надобно, но разсмотреть обстоятельства, от чего такое зло приключилось, и по тому лучшие способы искать и вредительные отвергать. В сем же обстоятельстве не посылка, но паче незнание родителей винно, что непорядочно без добрых приставников младенцев отпущали, а паче что неразсудно много денег оным давали и тем им вред, а государству убыток напрасной учинили. Однако ж, разсудя, что как нет ни единаго добра, в коем бы неразумному зла не находилось, так благоразумный человек и в злейшей вещи добро иметь и оную в пользу употребить может. Того ради нуждно прилежать и способа искать, како бы из добраго худое отринуть, а в худом доброе сыскать и таким порядком себе и ближнему пользу приобрести. И если) мне к тому смысла недостает, то можно приклады других разсмотреть и совет искуснейших употребить, как нас и писание учит: «вопроси старейших, и возвестят ти» (Иова, гл. 8, ст. 8; Книга премудрости Иисуса сына Сирахова, гл. 37, ст. 20). Но, мню, и сие не о старейших летами, но старейших премудростию по его же сказанию разуметь должно, как вам прежде сказывал. Сему же и пословица народная согласует: не спрашивай стараго, спрашивай бывалаго.

82. Какие мы приклады взять и кого спрашивать о науках имеем?

Ответ. Приклады можем взять разных государств, как у них науки основаны и содержатся, а о началах и произведениях спросить историков. И чрез сие можем многое к пользе нашей приобрести.

83. Прежде вы сказали, что начало наук было у восточных народов, то есть египтян, халдеев, финикиян, евреев, греков. Но ныне не токмо науки у них пресеклись, но и гисторей так древних мало обретаем, следственно, ни приклада видеть, ни наставления принять от них на можем.

Ответ. Правду вы сказали, что мы от оных мало в пользу нашу иметь можем, но когда прежде сказанную о старости пословицу разсудишь, то знаешь, что я не о них, но о настоящих в науках цветущих государствах вам сказал.

84. Которые государства в науках цветущими разумеете?

Ответ. Франция и Англия, видится, всех превосходят, но междо ими кое преимуществует, оное, чаю, не решительное, однако ж видим, в филозофии Англия, а в феологии и гистории Франция первенствует, потом Италия, Германия, Швеция и Дания довольное в науках прилежание показуют. Но сии последние в некоторых частях особливо пред протчими преуспевают, например Италия во врачестве, Германия в размножении и лучшем произведении горных и конских заводов, Голандия в купечестве, Швеция в гистории древностей, языке латинском и пр.

85. Коего ради случая Англия и Франция греков и римлян в науках преуспели?

Ответ. Хотя как из разсуждения о единственном человеке, так и общем всего мира приобретении наук довольно сказано, что со временем по естеству возрастать и умножаться знанию нуждно, однако ж надобно смотреть и на прилежность. Ибо как человек и, кроме природных невозможностей, за леность и нерадение собственным, паче же родительским несмотрением того блага лишится, так прилежностию и снисканием един более другаго приобрести может. Равно сему и во общественном един народ или государство пред другим прилежанием собственным и случаями от властей учрежденных училищ более успевает. А противно тому другое за нерадение оскудевает и в темноте неведения остается, которому и прикладов неоскудно от гистореи и видимых имеем.

Кто не известен в какой славе, мудрости, науках, яко в язычестве Афины и Рим, тако в христианстве Констянтина Великаго заложением монастырей для научения Костянтинополь и Рим сияли, и им Гишпания довольно в прежние времяна последовала, колико же пред оными Голландия, Англия и самая Франция тогда оскудевали. И что ныне слабостию и нерадением первых, а прилежностию и снисканием последних произведенное видим, то прежнему, видится, и верить нельзя. Из сего всяк может поистинне сказать, что в Англии Генрих VIII и Елисавета, а во Франции Генрих IV и Людвиг XIV достойно великими и отцами отечества имянованы, зане не токмо от верноподданных вечное благодарение, но и во всем ученых мире нелицемерную похвалу заслужили, чрез их бо труды и прилежание не токмо их государствам умножением наук богатства, силы и славу умножили, но во всем ученым многими полезными вновь обретениями неоцененныя пользы и в такое состояние государства их привели, что как прежде бывшие Афины, так настоящая Англия жилищем и воспитанием премудрости, и как древний Рим, так настоящая Франция, яко преизрядный цветник украшением и увеселением премудрых огорода имяноваться могут, и как восточная и западная Индии по естеству имениями, так Англия и Франция премудростию и разумом приобретаемыми неищетными богатствы и славиться поистинне могут. Из сего можешь истинну слов премудраго Соломона познать, еже «слава и богатство в дому ея и правда ея в век пребывает» (Псалом 111, ст. 3), ю же и бог соблюдает.

86. Я слышу некоторые разсуждают, что вольность разширению и умножению богатств, сил и учению, а неволя искоренению наук причина есть.

Ответ. Неправо, ибо хотя сих государств силам и богатствам некоторые вольность за основание полагают, однако ж по разсмотрению всех обстоятельств всяк увидит, что то не есть сущее премудрости основание и наук распространению истинная причина. Зане хотя аглинская вольность к распространению, папежское тиранство ко утеснению наук некоторый вид подают, однако ж не существо представляют, зане в других тому противное обретаем. Яко Франция есть государство самовластное и более, нежели Италия, Гишпания, Германия и Польша, властию государя правится, однако ж к разширению наук не токмо не препятствует, но паче любомудрием государей и прилежностию подданных от часу науки умножаются и процветают, оные ж со всею их вольностию в углу училищ сидят. И хотя в Германии прехвальный цесарь Карл Великий и по нем многие о распространении наук трудились, да неприлежность подданных надлежащему возращению, а паче продолжившееся на них папежское иго воспрепятствовало. К сему же я не хочу приводить народов северных, яко лапландцев, остяков, ни степных, яко кал­мыков, татар, мунгалов и пр., которые изначала совершенную вольность имели и имеют, да что полезное себе приобрели и в какой глубокой темноте неведения и невежества пребывают, и в чем свое благополучие полагают, которое паки как бедность младенчества человеческаго в великое удивление нас приводит, ибо они что верят, сами не знают, но правоверным ругаются и за глупых поставляют, хотя сами нималаго исправления и наставления принять не хотят, но всякаго в их суеверия и заблуждения силою наклонить ищут. Крайнюю их бедность совершенным благополучием и свое сущее убожество довольством почитая, в темноте невежества углубляются и о приобретении света разума ни-мало не прилежат. И тако довольно видимо, что вольность не есть сущая и основательная причина наук распространению, но паче тщание и прилежность власти наибольшие того орудии суть.

Еще же яснея из гистории руской видишь, как нашего государства правление по некоим причинам переменялось, яко было монаршеское, потом аристократическое, последи сущая демократическое, или общенародное, и как во оных науки переменялись, то достаточно узнаешь, что при собственном монархическом, или единовластном, правлении науки размножались. А наконец за беспорную истинну признаешь, что до. Петра Великаго такого единовластнаго правления у нас не бывало, так и наук никогда в России толико и не слыхали, колико при нем познали, и оная польза с честию и славою безсмертнаго его имяни всей России осталась.

87. Каким образом Англия и Франция так в науках в краткое время преуспели?

Ответ. Англия и Франция по впредь сказанному хотя в Европе не суть старейшие в науках, зане во Франции первую Академию в Париже Карл Великий в исходе осьмаго ста по Христе заложил, також и в Англии первая академия в Оксфорте в средине девятаго ста устроена, каковых в Италии и Гишпании задолго прежде уже неколико было, однако ж оныя в произвождении и размножении наук паче всех прилежали и для того их совет и приклад в том употребить видится весьма с надеждою возможно.

88. Прошу особливо мне внятнее о введении наук в Англии сказать.

Ответ. Сие государство сказует нам о себе тако, еже в Англии первую коллегию, или университет, в Оксфорте в 872 году учреждением короля Альфреда получила и потом хотя от государей, також архиепискупов, епискупов и при монастырех многие для младенцев семинарии по разным местам и для возрастных университеты, или академии, в Окс­форте и Камбриде построены были. Однако ж видя знатное шляхетство, что оные для их детей не весьма способны и достаточны, в 1263-м году господин Баллиол и с ним риттер Дебис, яко же и жена ево, своими имениями коллегию, или училище, Баллион имянуемую, устроили, и довольными доходы для содержания учителей и бедных учеников снаб­дили. С котораго приклада потом многие любомудрые последовали и в одном Оксфорте до 18 коллегий и к тому 4 галлереи или партикулярных домов. Колико же в Лондоне для научения как младенцев, так и возврастных, а особливо в правосудии, яко главнаго шляхетству знания, коллегей и галлереи, не меньше же в Камбридге и других знатных местах учредили и учреждают. Междо протчим в Лондоне от господина Суттона устроенная гошпиталь в его имя, при которой училище на 40 персон убогаго шляхетства, есть весьма чести достойная, ибо его надание до 6000 фунтов стерлингов, то есть до 25 000 рублев, каждогодно на содержание оной приносит. Что же преславная их Академия, или Общество ученых, пользы приносят, оное всем известно. Многие на устроение типографей или книготиснения деньги давали, их привилегиями снабдили и так умножили, что в Лондоне более 250 станов вольных счисляется. И чрез то доброхотное партикулярных прилежание так науки размножили и в такое состояние привели, что во всем ученых мире первыми ныне почитаются.

89. Какое начало и происхождение во Франции было?

Ответ. Сего государства начало в науках от цесаря Карла Великаго положено, как выше сказал, и хотя потом прилежанием государей и духовных многие академии и университеты, гимназии и семинарии размножали, однако ж до времяни короля Генрика IV весьма мало успевал. Сей же многие училища заложил и великими доходами снабдил. Но по нем вскоре некоторые ученые, собрався в Париже, Коллегию францужскую сочинили, которых большее прилежание во исправлении языка их состояло, для котораго преизрядные грамматики, лексиконы, критики на неправое писание и речение и другие полезные книги сочинили. И сию в 1635 году король привилегиею снабдил и для собеседования покой в доме королевском им назначил.

Потом весьма полезная Академия ремесл от господина статскаго секретаря Ноерс заложена и в 1664-м году королевскою привилегиею, яко же и довольными покои и доходы снабдена.

Третия академия, называемая Надписей, которая начало, почитай, с первою восприяла, но в сущее состояние в 1701-м году пришла. Их прилежание состоит древних денег надписи разбирать и вновь вымышлять, но потом более о изъяснении древней и сочинении новой гистории прилежали.

Четвертая Академия наук подобием аглинскаго Общества королевскаго имянуемаго от господина Кольберта в 1666-м году основана и потом от короля в 1699-м году в надлежащее состояние приведена.

Сверх сих хотя во Франции по разным местам таких академий многое число находится, яко в Париже, Тулузе, Бурдо, Арлес, Понтер, Орлеян, Бурже, Кайен, Монпелир, Кагорс, Нантес, Реймс, Валенц, Анкс и Явигнон, которые на королевских и монастырских доходах основаны и великую пользу государству приносят. Однако ж знатное шляхетство, видя, что оныя для научения детей их еще не весьма достаточны, а наипаче с подлостию обхождение вредительное, королевских же устроенных кадетских и гардемаринских училищ для онаго францускаго шляхетства весьма недостаточно явилось, того ради преславныи в науках муж господин Рауль по совету с знатным шляхетством в средине Франции при городе Гаркурте в Нормадии Шляхетскую академию учредил и довольными доходы знатные фамилии снабдили, которую король Людовик XIV изрядною привилегиею нарядил, и сия для научения шляхетства есть во всей Франции лучшая. А потом некоторые тем же подобием и в других способных местах заложили. И сие токмо о великих и знатнейших училищах сих дву государств помянул, что же тому подобных в Италии и Германии от партикулярных людей заложенных училищах обретается, то описывать потребно б целую и немалую книгу сочинить, ибо ни един город, ниже малое местечко находится, где бы особливаго училища для младенчества и для печатания книг типографии не было.

90. Весьма мне удивительно, что вы Польшу между учеными государствы не положили, а мне известно, что тамо многие езуитские монастыри богато устроены и великими доходы снабжены, которых должность есть учить младенцов.

Ответ. Я не одну Польшу, но и Гишпанию, гораздо лучшую пред Польшею в науках, оставил для того, гишпанцы хотя весьма остроумный и находится междо ими люди преостраго разсуждения, как то из многих книг их видимо, но обще сказать, народ весьма суеверной, чрез что они в такое рабство папе вдалися, что весьма мало смеют что-либо полезное филозовское писать, гордостию же подобны поляком, и для того их училища весьма в худом состоянии, а учатся более во Франции, Италии, иногда же и в Голандии. Что же Польши принадлежит, то подлинно, что монастырей езуитских и в них училищ много, по учения мало, потому что они шляхетство учат токмо латинскаго языка, а притом поезию и реторику. Мафематики же, физики и закона естественнаго не учат, разве тех, которые духовными быть хотят, тех прилежно обучают для того, чтоб всегда духовным иметь над светскими преимущество; других же шляхетству нуждных наук, яко фортификации, артилерии, архитектуры, гистории и географии, и не имеют, и для того у них в сих весьма оскудевает. А хотя некоторые любопытные гистории писать трудились, да более лжами, хвастаньем и суеверными чудесами наполнили; если же что хорошее кто писал, то, конечно, в Италии или Боемии учились. Шляхетство же знатное более отъезжают в Германию и Францию учиться. А понеже у них книги без опробации духовных печатать не допущают, да и типографей весьма мало, то и наукам распространяться, а к научению охоте у многих быть неудобно.

91. Мы разговором о потребности чужестранных языков и гисториями училищ отдалились от намереннаго, чтоб мне о всех сказанных науках внятнее слышать, что в которой заключается. Но, оные для сокращения оставя, прошу токмо о так часто упоминаемых законех изъявить, в чем котораго сила состоит.

Ответ. Закон божественный, как вам прежде сказал, есть сугубый, первый естественный, с сотворением человека ему вложенный; другой словесной, от бога преданный или для сохранения написаный. И сии суть нуждные, и хранить нам должные. Другия законы человеческия самоизвольныя, и сии також сугубые, яко церковные и гражданские. Из оных первый естественный есть всем народом общий, а письменный токмо верующим святому писанию. Но сей не у всех равен, яко евреи верят токмо ветхому, махометане нечто берут из ветхаго и новаго, на все несовершенно и неправильно, а более особыми обстоятельствы и человеческими, да и неприличными законы смешенныи. Християне вет­хий и новый за истинну приемлют, но по разности расколов разно толкуют. Закон церковный есть по разности церквей разный, токмо в народех согласных в вере приемлется, а закон гражданской, которой по состоянию или произволению каждаго народа или общества учрежден и ни до кого далее, как до оных токмо принадлежит.

92. Оный первый закон, как вы сказали, что па любви собственной основан, но известно есть, что самолюбие на многое зло нас приводит, а понеже бог злу противный, то как может оный божественным имяноваться?

Ответ. Я вам не просто самолюбие сказал, но любить себя с разумом, то есть прилежать ко снисканию истиннаго, а не притворнаго благополучия, а не давать воли неправильному и непорядочному желанию. Как вам прежде о брашне, женитьбе и пр. внятно толковал, чтоб всякое желание прежде в себе разсмотреть, нет ли в нем истинному добру про­тивнаго, и когда во всем правильным изобретет, тогда и исполнение правильно и полезно будет, сие бо ис природы человеческой ясно и внятно доказуется. И если только здравым умом по свойству божеской власти и меня самаго разсмотрю, то я во всем том, что к нашему истинному благополучию принадлежит, никоей богу противности не обре­таю, зане бог есть всевышшее благо, всесовершеннейшее вещество и притом творец человеков, еже мне все свойства того доказуют. И тако не могу иначе мнить, как бог желает человека видеть благополучна, ибо в человеке желание к благополучию безпрекословно от бога вкороненно есть и невозможно мыслить, чтоб такое милостивое существо человека или какую иную тварь на нещастие сотворил. Обаче сие токмо по естеству разумею, но понеже природа наша преступлением адамлим так повреждена, что воля или хотение большею частию над умом власть возымела, чрез что не всяк в состоянии истинное благо от притворнаго разделить, большая же часть наопако в том поступают тако, что в чем мнит себе благополучие приобрести неразсудным предприятием, нещастию или бедам сам причиною бывает. Но еще того глупяе, когда оное на бога возлагает и тем наказание себе усугубляет, например, кто обжирством или пиянством столько желудок свой повредит, что лихорадка, огневица, чахота, водяная или другая тяжкая болезнь приключится, неразсудно за послание от бога невинное поставляют; и хотя сие правда,что те наказании от бога происходят, но иным порядком, и суще нас бог сотворя, положил всем нашим делам и действам умеренный урок, а по падении открылось нам разумение добра и зла или человек оным волю приобрел, еже что-либо желати. Но бог во все оные противоприродные преступлении вложил наказания, дабы каждому преступлению естест­венныя и наказания последовали, как то, обжирству и пиянству объявленные болезни, блудодеянию гной и червие и пр. Да не бог оному виновен, но сам преступник причина наказанию есть. О сем Томазий. закона учитель, глаголет: Божеский суд и наказание не равен царскому, где разным винам равное видимое и скорое наказание, смертная или те­лесная казнь, заточение, лишение имения и пр. последуют. Божеский бо суд есть равен отцовскому, которой, поставя на мышей западню, скажет сыну, чтоб не трогал; но когда сын оную тронет и себе пальцы отшибет, то ни отец, но сын преступлением виновен. Можно же бога уподобить и врачу, которой в своем доме разныя зелия имеет и по разности болезней разные лекарства и с разного мерою каждому определяет и теми исцеляет. Но если б двоя, имея противные болезни, обще те лекарства употреблять противо врачебнаго наставления стали или запрещенное учинили, а, повеленнаго не исполня, болезнь умножили, то не врач, ни его аптека невинны, а винна неразсудность лечащагося. И для того нуждно человеку о мудрости или знании правил естественнаго закона прилежать и поучаться.

93. Что то за правила мудрости?

Ответ. Сии правила, равно как вам прежде о пауках сказал, по раз-суждению сугубаго человеческаго естества суть сугубы. Первыя бо до внутренняго собственного и высшаго благополучия, еже спокойность души и украшение воли или склонности принадлежит и правила благоговения имянуются. Другия же до внешняго, то есть телеснаго и об­щественнаго, покоя принадлежат и правила справедливости имянуются. Напоследок те, которые к сохранению добраго дружества служат, имянуются правила любви, учтивости и пристойности. Но понеже сии правила в действе и произвождении особливой предосторожности требуют, дабы представленный урок благополучно достигнуть, то ко оным придаются правила благоразумия, которое не что иное, как токмо предосторожности к произвождению выше объявленных. И сии наиболее правила политические имянуются.

94. Что показуют правила благоговения?

Ответ. Сии правила содержат в себе науку благочестия или благонравия, еже и учение добродетелей именуются, чрез которые главная сила души, то есть ум, способным над волею царствовать творится и ея главные три склонности, любочестие, любоимение и плотиугодие, в добром порядке содержат, чтоб ничто иное желал, как токмо то, что истинное добро есть, еже к совершенству, пребыванию и угобжению истинному принадлежит, о чем в книгах нравоучительных пространно описано.

95. Что учат правила справедливости?

Ответ. Правила справедливости суть сугубаго состояния: 1) что имею власть что-либо иметь или делать, и естьли б мне кто в том препятствовал, то я имею право силою препятствие отвращать и надлежащаго требовать и домогаться, ис котораго происходит суд и война; 2) о должностях, что человек другому в разсуждении права должен хранить и исполнять, но к тому приобщается из должности любви и обещания или договора.

96. Какие правила в сохранении содружества имеем?

Ответ. Трегубы: 1) точно к любви принадлежит, яко повелительно: «вся елико хощеши, да творят ти человецы и ты твори им такожде» (Матфея, гл. 7, ст. 12), и претительно: «чего себе не желаешь, того иным не твори» (Деяния, гл. 15, ст. 20); и сии с вышеобъявленными во всем согласны, зане едино основание и урок имеют; 2) учтивости и 3) пристойности, хотя к благоговению или паче благонравию принадлежат, токмо сии суть внешние, а оные внутренние. Обаче когда воля человека исправится и душа внутренними целомудрии украсится, то без сумнения и в показание разными обстоятельствы внешнее украшение человеческия жизни показать не оскудеет, особливо в беседах с другими людьми разнообразно показать может. Из котораго познавается, для чего должности учтивости никоего принуждения внешняго не терпят, понеже они от порядочного учреждения внутренних благоговений происходят, благоговение же не есть благоговение, когда принуждением действуется. Сим порядком оные разнствуют от правил справедливости.

97. Какие правила благоразумия суть?

Ответ. Правила благоразумия или мудрости более принадлежат до политики, обаче мудрость есть двоякая. Едина принадлежит до себя самаго, когда мы прилежим нашу волю исправить и в порядок привести, и сия имянуется мудрость благонравия, пруденция ефика; или имеем дело з другими людьми, и сия зовется мудрость политическая, в которой все то заключается, что к правлению малаго и великаго общества принадлежит.

98. Почему мы право естественное познать можем, зане об нем в письме святом и учители древния не поминают.

Ответ. В делех филозофских или естественных хотя не потребно никакое от письма доказательство, зане оно само собою, то есть природными обстоятельствы, утвердиться можно, яко о сем естественном законе познаваем мы помощию здраваго ума и суще: 1) из разсуждения человеческой природы, еже непрестанное желание к приобретению благополучия от бога в нас вкоренено, как вам прежде сказал, по которому человек имеет право все ко оному принадлежащее снискать, приобретать и сохранять, но с разумом и добрым порядком; 2) из разсуждения разных человеческих состояний, особливо же о тех, которые в каком-либо сообществе з другими состоят, чтоб един другому в благополучии не превреждал, если при том собственнаго лишен быть не хочет.

Из сих же разсуждений нуждно первым основанием закона естественнаго ясно очам нашим представиться, а из оных другия правила происходят и суще ис перваго все, что собственно из другаго, что до ближняго любви принадлежит. В преступлении же оных по природе нуждно суду, наказанию или несогласию и войне произойти.

Что же вы о доказательстве ис письма святаго и пр. упоминаете, то оного довольно имеем, яко Адам, преступя закон божий, тотчас по естеству признал противность благоговению и убоялся наказания, скрылся, обаче на вопрос божий, укрывая ту свою вину законом пристойности, отвещал: «наг еемь» (Бытия, гл. 3, ст. 10). Авель, Енох и пр. довольно по естеству должность к благоговению познали и хранили; Каин, убив брата, по естеству познал правило справедливости (Бытия, гл. 4, ст. 14), ибо хотя ему никто о отмщении не сказал, и отмстителя, кроме отца, не было, но природа ему страх изъявила, ибо убоявся, дабы кто его не убил, бежа и град для безопасности сооружил. Ной, никоего закона письменного не имея (изъяв расказы Талмуда жидовскаго), за преступление пристойности сына своего наказал (Бытия, гл. 9, ст. 25). Апостол Павел сказует: «Языци, не имущии закона, законная творят и сами себе закон суть» (Римлянам, гл. 2, ст. 14), которое учители церковные толкуют, еже не имея законя письменнаго, должность закона естественнаго, имущаго в себе или в своей природе, хранят, и есть безсумнительно, ибо святый Павел, как человек ученый и в языческой филозофии сведомый, мог обстоятельно закон естественный разуметь, еже закон божий есть. Междо языческими ж филозофы хотя многия о том упоминали, но Цицерон, преславный римский оратор и сенатор, яснее многих глаголет тако: сие убо усматриваю премудрейшаго определения, закон бо оный ниже человеческим умом изобретен, ниже наука народная, но некая предвечная премудрость устроиво, еже бы весь мир повелением и прещением управити», и потом начало его от мысли божественныя быть сказует. Иуллиян також был язычник, которой написал, сей закон от естества (которым не иначе, как бога разумеет) не токмо человеком, но и всем животным есть при создании вкоренен. И сие тебе, мню, довольно в письме святом утвержденное и от язычников исповеданное.

99. Удивительно мне сего язычника мнение, что он безсловесные животные подзаконными имянует, но мы множество народов беззаконных видим.

Ответ. Я мню, что вы силы онаго закона, не довольно уразумясь, i па язычника онаго нарекаете. Я бо вам прежде сказал, что сей закон при сотворении Адама ему и его наследником вложен, а понеже всии человецы от Адама произошли, убо закон сеи всем есть общии. Да естьли б кто думал, что не от одного Адама люди начались (как то имянуемые преадамиты суесловят), то и оных мнения сего не нарушает, ибо имеем то постижностию ума доказать, яко: 1) понеже бог всем человеком толико ума дал, что если токмо внятно хотят помыслить и по обстоятельствам правила оные разсудить, то необходимо за истинну признать могут, зане никоего достаточнаго противоречия не находится; 2) понеже все люди равное принуждение к приобретению благополучия в сердце имеют, убо есть необходимая нужда всем все то делать, что к приобретению того помогает, противно же тому все то оставлять, что оному препятствует, следственно, сей закон есть всем общий. Что же вы о беззаконных говорите, то во оном должно тако разуметь, что суть народы, которые никакого письменнаго закона не имеют, как то мы видим самоядов и тому подобных диких народов, но естественные многие междо ими твердо хранят. И о таковых Павел святый сказует, что не имущии письменнаго закона закон естественный хранят. О животных же многие филозофы разсуждают, что их супружество, любовь междо супруги, родители и чады, снискание пропитания и покоя, осторожность от неприятеля не что инное, как естеством в них вкорененное, и сие им кладут 32 закон естественный.

100. Что заключает в себе политика?

Ответ. Политика, или мудрость гражданская, происходит из закона естественнаго, но разность обстоятельств в том состоит, что оной учит разуметь, что право и что неправо, сей же токмо о внешнем, что полезно или вредно быть может. Но сие двояко есть. Первое бо разсуждает о единственном человеке, другое о обществе целом. Общества ж паки суть разные, яко супружеское, отеческое — с чады, домовное — господина с рабами; главное же общество почитается, которое состоит из власти и подданных. Но и власти во обществах суть разные, яко порядочные и чрезвычайные. В порядочных разумеется: 1) монархия, или единовластное, как то Россия, Франция, Дания, Гишпания и пр. государства состоят и единым государем правятся; 2) аристократия, или избранными неколикими персонами, как видим веницианское правление; 3) демократия, или общенародное, когда все общество сами или каждое малое общество от себя, выбирая, определяют с полною мочью, и оные, собрався, о пользе общей советуют и определяют, как то Галандия, Швейцария и многие малые республики состоят. Чрезвычайныя же суть весьма разных состояний, яко негде имеется государь, но без совета знатных ничего делать не может, как то императоры Германии, которым кур­фистры и князи приобщены; другие, где к тому и общенародныя собрания приобщены, как в Англии, Польше и Швеции, сеймы общенародные имеют. Но и сии во многих обстоятельствах и порядках разнствуют.

101. Какие законы естественные главным сим обществам быть могут?

Ответ. Сугубыи. Первое, должность внутренняя, что междо власти и подданных, 2) внешнее, что к посторонним народам принадлежит. И хотя правительства в народех, також их власть, сила и преимущества везде разные, но оное, принадлежит до закона гражданскаго и для того о том оставляю, но токмо о должностях власти и подданных скажу. Если я всякое общенародие уподоблю человеку, то разсматривая его состояние, правительство душе, а подвластных телу уподоблю, и потому правитель должен, яко отец о чадех, и господин дома о приобретении всем пользы и покоя прилежать, вредительное пресекать и отвращать, а обидимых судом защищать и оборонять. Возмездно же тому подданные должны, яко чада и рабии, верный и покорный быть и все не токмо повеление его безпрекословно исполнять, но всеми возможностьми ему советом и делом вспомогать и противное его власти, чести и силе, не ожидая повеления, благоразсудно и ревностно отвращать. Что же до внешних или посторонних государств принадлежит, то оная в себе ту же заключает иметь должность к другим народам, как единственнаго человека к другому человеку показано.

102. Вы сказали мне разные правления, но я бы желал от вас слышать, которое из сих есть лучшее?

Ответ. Неудобно сего обще заключить, ибо как вам прежде сказал, еже разныя обстоятельства, яко положение мест и состояние народов, разные причины тому подают, ис котораго по разсуждению каждого народа способнейшее правление учинено. Но сие можно за генеральное почесть, что малые и от посторонних сил безопасные могут удобно общенародно правиться, и сих хотя силы и распространение земель умножаться не могут, потому что легко все согласиться тайность скрыть и вскоре решение и исполнение произвесть не могут, но они то за пользу почитают, что живут по воле и, кроме закона, никого не боятся.

Великия же хотя от нападения других и безопасныя, но для множества народа общаго собрания всегда, как потребно, иметь не способны. Те могут некоторым знатнейшим правление поручить, но у сих за распрями и несогласиями часто нуждное оставляется, а народ от прихотей разных правителей разоряется. Как то о Римской републике читаем, что от того в падение и разорение пришло. Некоторыя ж во оных видя, что им чести и великолепия монаршескаго не достаточествует, того ради нуждно им стало иметь государей, обаче подзаконных. Но и сии токмо ту пользу и имеют, что насилия других положением мест или союзами избегают, сами же знатное никогда произвести не могут, зане согласиться нелегко удобно, а паче ревность не допущает, ибо знатые боятся, чтоб их государь ими не овладел, а государь опасается их, чтобы в чем власти и силы или чести его ущерба не нанесли. Великия же и от соседей небезопасные государства без самовластнаго государя быть и в целости сохраниться не могут, которое мы ис прикладов видим, колико Франция самовластием государей во всех пользах, яко силе, чести, богатстве, науках и пр., преуспела. Противное же тому, Германия от несогласия избранных правителей, то есть курфистров и князей, непре­станно во всем умаляется, и если б не собственная сила цесаря и помощь других государств оное защищала, то б давно или французом, или турком подданными были. Да наилучше посмотреть на бытность нашего государства. Сначала бо, когда единовластные государи до смерти Владимира Перваго были, тогда государство в славе, чести и богатстве непрестанно процветало и в силе умножалось, чрез что так многими землями, яко всею Литвою и по Днестру живущими, овладали, от греков и поляков немалые богатства получали. Но потом, как князи разделились и зделалась аристократия, или паче расчлененное тело, ибо никто никого слушать не хотел, ниже порядок советов для общей пользы учрежден был, то перво сами меж собою друг друга воевали, побивали и, государство разоряя, в такое безсилие пришли, что вскоре татары, нашед, почитай, всею Россиею овладали. Великий князь Иоанн III и Великий имянованный паки, некоторыя княжения присовокупя, монархию основал, по нем сын и внук в лучшее состояние привели. Но по пресечении того колена, от несогласия между бояры, паки новое опровержение пришло. А наипаче, что по убиении Отрепьева некоторые от властолюбия, не хотя под прежнею властию быть, выбранному Шуйскому царю Василию законы некоторые государству вредительные предписали, чрез что, его лиша престола, зделали, почитай, общенародное правление.

И хотя тогда выбраны были 7 человек бояр, но противо подлости, Козаков и других, не знающих польз отечества, сила оных весьма была недействительна, ис чего крайнее разорение паче татарскаго нападения последовало. Которое видя, принуждены самовластнаго и наследственнаго государя избрать, чрез которое все безпокойство пресечено и в надлежащей прежней порядок приведено, но сколько оными земель, силы, богатств и чести государству привращено, о том, яко видимом, толковать не потребно.

103. Вы сказали, что человек по естеству есть вольный и, кроме естественнаго, закона не требует, как вы о прочих животных сказали, что естественным законом правятся, то на что власти и человеческия законы потребны, зане сию волю разрушают?

Ответ. Какую разность по естеству междо человеком и протчими животными всевысший творец положил, о том я вам прежде внятно сказывал, но что воли человека касается, то я тебе ис тех же естественных правил покажу.

Воля по естеству человеку толико нуждна и полезна, что ни едино благополучие ей сравняться не может и ничто ея достоино, ибо кто воли лишаем, тот купно всех благополучий лишается или приобрести и сохранить не благонадежен. Ибо кто в какой-либо неволе состоит, той; не может уже по своему хотению покоиться, веселиться, чести, имения снискивать и оные содержать, но все остается в воли того, кто над его волею владычествует. И тако, человек, лишенный воли, есть невольник. Но сия воля, колико с разумом и разсуждением употребляемая, есть человеку полезна, толико без разума употребляемое неразсудное своевольство вредительно есть. Яко видим младенца, которой, не имея разсуждения, ежели похощет коей-либо вредительной себе вещи и если ему того не допущают, то зло сердится и плачется, но в том нуждно родителей или хранителей его разсуждение, не на его желание, но на пользу и вред взирая, допущать и удерживать. Ибо ежели б младенца допустить к огню, то б он зжегся и была б его воля ему погибелью, а допустившие до того по такому же неразсудству, или по лености, или от недо­статка любви и милосердия могли бы причиною той погибели быть. Выше же вам показал, что человеку и в лучшем возрасте и разуме на себя единаго надеяться не безопасно, и потому видим, что воле человека положена узда неволи для его же пользы, да чрез то протчия благополучия в уравнении возможном иметь и в лучшем благополучии пребывать возможет. Сия узда есть едина по природе, другая по своей воле, третия по принуждению. Ис которых первая весьма нуждная, то есть когда недостаточествует собственнаго кому разума, тогда должно и нуждно по­виноваться родителем и хранителем, без которых человек во младенчестве и даже до возраста живота своего сохранить и одержать есть не способен. Из сего отеческаго происходит власть монаршеская, а понеже сия неволя есть по природе, того ради и свободы иной нет, как природное разрешение. Вторая, своевольная, неволя есть человеку полезная и от нужды происходящая, которая зависит на договоре.

Договор то разумеется, когда един другому что-либо обещает, а противно тому от противо договаривающегося иной вещи или обстоятельства требует, ибо как человек всякой на все не есть способен, но требует от других помощи и милости, так нуждно ему взаимно за требуемое от другаго благодеяние и милость показать. Но дабы обоим было известно и благонадежно, того ради нуждно есть им междо собою договор учинить. Например, един сам себе пропитания, одежды и жилища промыслить или от неприятеля защититься не способен, а другой тем изобилует, да работать или в дальные места отлучаться не может, но требует помощи и услуги. Тогда они, согласяся, договорятся, что сей обещает сему служить и его воли повиноваться; противно же тому, оной обещает пищею, одеждою и жилищем снабдить и от обиды защищать. Чрез что тот, отдавшийся в волю другаго, своея воли не имеет, и онаго человек па закону правости нарушать не должен, но если б един нарушил, то другой или не должен своего обещания содержать, или его по имеемому договору может ко исполнению принудить. Из сего договора происходит неволя холопа или слуги. Равно же сему и общественное согласие, где для защищения своего от нападения сильнаго многие, совокупяся взаимным договорам, общего благополучия единомышленно искать и от насилия защищать обяжутся, Как то общенародия, или републики, яко же и союзы междо разными властьми состоят, где воля человека всем обще подвергается и общее благополучие собственному предпочитается того ради,. что собственное уже несть благополучие, когда общественный вред ис чего быть может. Третие лишение воли есть несильное, имянуемое рабство или невольничество, когда кто пленен и в рабстве содержан будет;. оное ничим кончиться не может, как милостивым освобождением или собственным невольника избавлением. Но понеже человек по естеству в защищении и охранении себя имеет свободу, того ради он такое лишение своея воли терпеть более не должен, как до возможнаго к свобождению случая, зане естество нам определило здравие и вольность или свое собственное благополучие защищать, а учиненные обиды для предосторожности отомщать, дабы не ведущий и не имущий страха отмщения на большия обиды не дерзал. Но и сие с разумом, ибо если б я был в неволе у разбойников или в плене у неприятеля да дерзнул несравненною моею малою силою им отмщать и себя освобождать, то б я сам своей погибели причиною был.

104. Что разнствует закон божественный письменный от естественнаго?

Ответ. Внимая словам онаго письменнаго, которой Десятисловием имянуем, видим, еже естественному нечто якобы разнствует, зане начало и основание его на любви к богу и на любви к ближнему, но, умом разсматривая, во обоих обретаем сущее согласие, ибо человек если себя самаго с разумом любит, не может бога яко творца и создателя своего, такожде и ближняго, яко необходимо нуждную себе помощь, не любить, о чем вам прежде обстоятельно сказал. Но в тех же Моисейских законех междо протчими должными и чиновными законы видим многое повеление и прещение, принадлежащее до любви собственной, ибо все то, что о употреблении и воздержании в пище и питии, о брачных обстоятельствах, омовениях и очищениях, обороне и домогательстве, о трудолюбии и пр. упоминается, все оное к любви собственной принадлежит. А понеже сей закон дан тогда, как люди, ослепяся буйством и невежеством, в различные мерзости впали и, забыв истиннаго творца твари, яко людей смертных, тако древа, камения, кружцы и пр., изобрази себе на оных по своему вымыслу ваянием или начертанием какое-либо подо­бие, за бога почитать стали, им покланялись, на них надеялись и их боялись, и силы или чудеса для обману и прельщения приписывали, тогда богу далась причина такую мерзость запрещать, а учить по естеству любить токмо единаго бога.

105. Законы церковные те ж ли суть божественные?

Ответ. Законы церковные все заедино истолковать невозможно, ибо церкви суть весьма разных состояней, яко: 1) идолопоклонническая, каковы у китай, индейцов и калмык, не упоминаю других множайших, но не имущих законов, яко весь северный край Европы и Азии, большая часть Африки и почти вся Америка, в которых удивительное приме­чаем, что хотя многие во идолопоклонстве народы ничем не согласные и в таком дальном разстоянии, что одни про других не знают, но в чинах богослужения сходство имеют, яко взирая на описание американ, в Африке готентотов и наших северных, то кажется, как бы оное по естеству врожденное в них безумие; по сих же 2) и ближайшая к ним магометанская, 3) еврейская и 4) христианская. Да и христианские суть по разности расколов, равно как и оные, разные и противные законы имеют. Но, для пространства оставя оные, токмо о христианских скажу.

Сии законы все то, что точно по закону божию в себе имеют, не суть законы церковные, но божественные. Протчие же все, что хотя из закона естественнаго и письменнаго происходят, но к тому приложены некоторые обстоятельства чиновные или политические, хотя не противные, однако и оные уже суть не божеские, но самоизвольные человеческие. Например, молитва к богу по естественному от любви и по письменному законам есть должность человека, а когда и как молиться, сие нам оной закон оставляет на возможность нашу, человеческие ж законы чиновные для известия всем полагают время и меру. Пост есть по божественному яко для укрощения страстей внутренних, тако и для сохранения или привращения здравия телеснаго весьма полезен, но состоит в воли и возможности человека, которое он сам к пользе своей, разсмотря обстоятельств, имеет определять; определенные же разности брашен и времена, в которые поститься, суть для согласия учреждены от человек. Брак по закону естественному для примножения рода своего необходимо нуждный, и сей междо письменными есть первый закон, от бога Адаму повеленный: раститеся или, просто прямо сказать от еврейскаго, сочетайтеся и множитеся, чин же онаго зависит токмо на договоре сочетавающихся, но в каковы лета, с кем сочетаться, оное оставлено на раз-суждение собственное человека. По усмотрению же произшедших в том неистовств приобщено о летах, в каковы, и о персонах, с кем, яко с сестрою брату не сочетаться и пр., о числе супружества, еже более единыя вдруг не иметь и по смерти первых более третьяго не сочетаться, что при церкви со благословением священническим, и разводы от недевственно пришедшей супруги, суть законы человеческие из пристойности или от предосторожности вреда определены. И сие вам токмо о главных междо християнскими законы упомянул, но междо тем находятся у некоторых и противные оному, яко некоторые несогласных с ними во мнении осуждают на смерть или жестоко мучат и принуждают верить то, чего он не разумеет, или делать то, что он без вреда своего учинить не может, или запрещают то, что человеку законом божественным определено и ему без того быть неможно, как то в папежской церкви понуждают верить безпогрешность папы, власть его в отпущении предбудущих грехов и по смерти очищении душ огнем, принуждают не могущих по слабости телесной поститься и запрещают молодым церковнослужителям жениться, и пр. другая разность в церковных законах состоит в том, что одни причитают точно под власть духовную, а другие то ж ко власти гражданской. Например, римская церковь несогласных в вере осуждает на смерть, достойных в духовные выбирать, супружества по родству допущать и запрещать, разводы утверждать, соборы созывать и кончать; много же и в наследствии по духовным сумнительное за право, токмо церкви принадлежащее, мнят. Противно же тому Франция хотя того же исповедания, но многое из онаго ко власти гражданской, яко наказание телесное преступившим в вере определяет духовных прихожане, а главных король, избрав, к посвящению представляют, соборы без воли коро­левской ни собирать, ни утверждать не допущают. Протестанты же, яко Англия, Швеция, Дания и многия в Германии владения и Голландия, хотя нечто малое за законы церковные почитают, но и те все под властию высшаго мирскаго правления состоят, доводя письмом святым и древними употреблении, что всякая христианская власть во всех обстоятельствах высшая власть есть, что мнится не токмо не противно, но и пристойнее, ибо во многих брачных и блудных обстоятельствах духовным, яко неискусным в том, паче же для благоговения чипа их внятно следовать и судить неудобно. И для того его императорское величество многие такие обстоятельства мирскому суду определил, как то в Военном артикуле видим описано, что в Уложенье суду церковному было оставлено.

106. В чем разнствуют законы гражданские от законов божественных?

Ответ. Законы гражданские хотя по разности состояния земель, народов и власти весьма разны суть, и часто находится тако, что один за добро, другой злом почитает, обаче во всех обще можно сказать, что все происходят из разных обстоятельств, из божественных законов или древних обычаев, некоторые же по приключению нужды или коего-либо случая ради самоизвольно полагаются, яко: 1). Все принадлежащее до благополучия и покоя или междоусобной любви того народа от закона естественнаго и письменнаго божественнаго происходит. Например, поч­тение и послушание власти происходит из должности детей к родителем или из договора, самовольно учиненнаго, прекращение вражды, какая бы ни была, происходит из любви и должности к ближнему и к себе самому. Токмо то разность есть, что оное за преступление невидимое наказание определило, сие же видя по искусству, что люди от не­разсудности невидимаго наказания мало бояться стали, видимые наказания предписуют, яко смертная казнь, наказание на теле, заточение в темницы, изгнание от отечества, лишение чести, чина или имения и пр. тому под. 2). Обстоятельства бывают от обычаев происходящие и точно противо естественнаго, яко, например, токмо имение все в себе заключает, а зде движимое от недвижимаго разделяет, тамо всяк свое отдать волен кому хочет, а в человеческих некоторые отъемлют у родителей волю кому-либо сыну за его услугу что излишнее дать. 3). По нужде приключения, яко всякие подати, пошлины и пр. для содержания общественной казны на общенародные нужды и состоят в воли властительства. 4). Для пристойности и добраго в народе порядка, чтоб всяк свою должность знал, разность станов шляхетскаго, купечества и поселянства. Но сии более к политике гражданской принадлежат.

107. Хотя вы закон естественный за велико поставляете, но не вижу, чтоб по нем где-либо судили и решили.

Ответ. По закону естественному хотя точно не судят, но законы и разсуждения на нем нам более основываются, и для того все законы гражданские, которые из естественнаго свое основание имеют и к оному ближе, те как людем подзаконным внятнее и памятнее, так судиям к раз-суждению и решению дел способнее, ябедникам же и душевредным пронырцам меньше способов к коварствам оставляют.

108. Кто законы может народу давать?

Ответ. Суть собственно учрежденные законодавцы, которые по разности состояния каждого общенародия разно имянуготся, яко: 1) в самовластии, или монархии, государь есть един законодавец; 2) в аристократических, где несколько знатных правительствуют, Сенат или Парламент имянуется; 3) в общенародных от всего общенародия. Но понеже в великих всему народу собираться есть невозможно, и для того от некоих обществ, яко провинцей или городов, станов, родов, посылают выбранных по одному или по два с полною мочью, которые соборы, или сеймы, и парламент имянуются. И сии хотя законы предписать, утвердить и всем во известие объявить власть имеют, но при том они должны некоторые преждния правила и согласия с данною им полною мочью хранить.

109. Какия правила законодавцам хранить должно?

Ответ. Законодавцы если самовластные, то никаким законам не подлежат и никаких правил хранить, кроме божественных, не должны, и тако определение законов гражданских в единой воли их состоит. Но понеже они для тягости труда не всегда к тому время имеют, також и от любви отеческия к подданным, храня пользу оных, оное другим довольно в законах искусным и отечеству безпристрастно верным вновь потребные сочинить вверяют, которым весьма нуждно следующее хранить: 1). Чтоб закон внятен и всем подзаконным вразумителен был. Для сего нуждно законы таким речением писать, которым большая часть общенародия говорит, и суще самим просторечием, без витийства и красноречия, меньше же стихотворных речений, а наипаче чтоб никаких иноязычных слов не было. Притом же всякой закон что короче, то внятнее. 2). Чтоб закон сам собою пребывателен был, ибо если положится такое, что хотя не всем, но многой части подзаконным снести и сохранить или исполнить невозможно, и для того нуждно на закон естественный взирать, дабы то что оным зло разумеется, то б и в гражданских за добро не почиталось. Воздаяния за добро и злодеяния чтоб умеренные и делам достойные предписаны были, ибо неумеренные казни разрушают тем закон, что от сожаления принуждены будут наказания уменьшать и закон сами судии нарушат, а у подданных безстрастие родится. Как то имеем приклад, что законы Драконовым единою жестокостию в наказании разорились; Залек Локренский положил за прелюбойдество глаза выкалывать, и хотя во утверждение того в преступлении сына своего велел ему один да себе один выколоть, однако ж тем не удержал, но вскоре принуждены переменить и легчайшие положить, Ликург и Солон не жалели для утверждения законов живота лишиться, но неисправность законов, невзирая на любовь к законодавцам, принудило переменить. 3). Чтоб законы один другому ни в чем противен не был, дабы как судящие, так судящияся не имели случая законы по своим прихотям толковать и тем коварством законы скрытно нарушать. Как то видим у римлян, что от множества законов противоречащих многократно величайшия междо судиями распри и беды происходили. 4). Дабы всякой закон всем немедленно явен и известен был, ибо кто, не зная закона, преступит, тот по закону оному осужден быть не может. И для того надлежит оной вскоре всенародно объявлен быть, и когда он объявлен, то уже никто незнанием извиняться не может, понеже мог знать, если бы прилежал. Для того у римлян, когда еще печати не было, на медных досках вырезывая, в церкви поставляли и по трех днех от объявления по оному судили. Сии суть главные обстоятельства, которые при сочинении законов хранить нуждно. Некоторые полагают 5) хранить обычаи древние. И сие правда, что пременением древних обычаев иногда немалой вред наносится, как то прикладов довольно древних и новых видим. Например, до царства Борисова в Руссии крестьянство было все вольное, но он слуг, холопей и крестьян зделал крепостными, за которое холоп Пронскаго Боловня, собрав свою братью и крестьянства немалое войско, великие пакости поделал. Да и недавно видели в Авизиях аглинское учреждеиие о наложении пошлины на горячее вино, за которое народ так взволновался, что не без вреда усмирено. Однако ж где польза общая требует, тамо не нуждно на древность и обычаи смотреть, токмо притом надобно, чтоб причины понуждающие внятно изъяснены были. Ежели же обстоятельства некоторые трудности или опасности от неразсуднаго народа представляются, то не все вдруг, но по нескольку переменять, а окончание в секрете до времени содержать. Да и сне токмо тамо нуждно, где власть не самодержавная и опасности не подлежит.

110. Хотя вы мне прежде о многих древних законодавцах, яко Исирисе, Ликурге, Минусе, Драконе, Солоне, Нуме Помпилии и других, упоминали и что их законы мало известны, то чии законы известными и действительными остались?

Ответ. Вышеобъявленные законы хотя уничтожены, однако ж многое еще известно и некоторое во употреблении, хотя и не тем порядком, но еще находится, ибо греки чрез долгое время законы Солоновы хранили. Из оных нечто во многих есть, что римляне, имея Нумы Помпилия на дву таблицах законы, и оные так высоко поставляли, что и верить не хотели, дабы лучшие и совершеннейшие произойти могли. Но уведомясь, что в Греции законы Солоновы и порядок суда ареопагитов есть пред их учреждениями лучше, в лето до Христа за 451 послали нарочно в Афины трех мужей избранных для списания тех законов и обучения порядков правления. Которыя из законов Солоновых и других нуждней­шее сочиня в 10-ти таблицах, в Рим, яко великое сокровище, принесли. К которым приобща 2 прежние, сочинили 12 таблиц, в храме Юпитера хранили и великим прещением от нарушения тех утвердили. Однако ж видя, что многия обстоятельства по оным точно решены быть не могли, учредили собрание десяти мужей и дали им власть оные толко­вать и вновь сочинять. Но сии, лакомством или другою страстию победяся, так законов разногласных намножили, что наконец не знали, по которому решить, и чрез что вместо пресечения враждеб большии к спорам, коварствам и обидам случаи подали. Для котораго оных десять отставили и частию консулям, или преторам, и диктаторам в сочинении законов власть оставалась. Потом цесари, видя такое смятение, немало прилежали, како бы, порядочно законы сочиня, доброе правосудие возставить. Междо протчими Адриян и Феодосий Младый довольно труда приложили, но мало успели. Устиниан в лето от Христа 528, учредя собрание из 17-ти в правах ученых мужей, повелел все прежние законы, собрав, разсмотреть, негодные отставить и указами употреблять запретить, сомнительные исправить, неполные дополнить, а в недостатке вновь сочинить. По которому в 533-м году новособранное уложение его издано. Но понеже сии законы в надмерном множестве состояли, а наипаче, что естественнаго основания не имели, того ради по малым причинам принуждены паки вновь законы сочинять; и уже при нем в 557 году немалое число вновь собрано и в народ объявлено.

Сии законы в Греции до конца християнских государей во употреблении были, но на Западе от нашествия иноплеменников, а паче от пап большею частию уничтожены были. По восстании ж Лютора паки собраны и во многих местех во употребление введены, и хотя каждое государство собственные законы имеет, но в недостатке, и по сим решат. У нас же из сих законов нечто малое в Кормчей находится, а нечто и в Уложенье печатное внесено.

111. До Уложенья печатнаго были ль в Руссии какие законы?

Ответ. Были, и весьма древние, по малой мере в 9-м сте по Христе написанные имели, которой из древней гистории взят и изъяснен. Потом Ярослав Первый в собрании неколиких людей оной дополнил, которой тому же древнему приобщен. Но сии весма кратки и немалое число обстоятельств, яко о драках, бранях и кражах, заключают, а о наследиях, долгах, договорах и пр., почитай, ничего не упомянуто. Однако ж на многих местех по гистории видим о законах наследственных упоминаемо, особливо в 1217-м году Константин Мудрый о том точно говорит. Потом видим ис польских и литовских гисторей, что в Галиче, на Волыни и Полоцке русские законы были, и литовские князи, овладав оными княжениями, по тем законам судили. И хотя потом польские введены, но доднесь порядок древней хранить законом у них утверждено, чтоб начало всякаго приговора или определение было русское. Дале известно, что северекие и резанские князи собственные письменные законы имели, но токмо от незнания пользы и недостатка прилежности так растеряны, что и памяти не осталось, если где в древних монастырях чего не сыщется ль. По всех оных Иоанн III и Великий имянованный видимо, что законы собственные или Уложенье, ибо на соборе... году немало о том говорил и на Уложенье отца своего ссылается. По нем первое из видимых нами находим, что Иоанн Первый и Грозный имянованный в 1564-м году Судебник, состоящей в 99 статьях, а потом указами и соборами дополнил, которой за основание был печатаннаго в 1649 Уложенья. И хотя из онаго многое уничтожено, а иногда так оставлено, то без того Судебника решить точно было неможно. В сем Судебнике удивления и похвалы достойно, что законы писаны кратки и внятны, речение самое простое, как тогда говорили; И хотя во оном нечто от чужестранных взято, яко поединки или полевой бой точно из законов цесарей Оттона и Генрика, о землях с Лифляндского, но ни единаго слова чужестраннаго не внесено. Посем Годунов многое пополнил, исправил и переменил, но все указами, и оные хотя при сочинении Уложенья были собраны, токмо не упоминаемы и так утрачены, что их мало где находится. В царство Михаила Феодоровича також нечто пополнено, о чем и в Уложенье на многих местех упоминается. Царь Алексей Михайлович, видя такую в судах трудность и от недостатка порядочных законов, собрал из всех провинцей по два человека дворян, притом несколько из Сената бояр, околничих и думных дворян присудствовали, и оное, Уложенье, соверша 1649-м, напечатали.

112. Я слышу от многих разсуждающих, что оное Уложенье нуждно вновь делать. Что бы тому за нужда была?

Ответ. Крайняя есть нужда для многих обстоятельств и суше: 1) опое, как видно, при сочинении надмерно спешили или к сложению искуснаго секретаря недоставало, что некоторые случаи равнаго состояния в разных главах или статиях разногласны; другие надмерно кратки и темны, так что с трудом сущую силу их разуметь можно; иные непотребным многоречием наполнены, чрез что судиям есть немалое сумнительство, а судящиеся коварно оными наносят затруднение и дела продолжают; многих же нуждных обстоятельств точно не положено, и затем оно само собою недостаточно; 2) по сочинении онаго особливо Росправная полата была учреждена, где для облегчения Сенат или, по тогдашнему званию, полата и дума имянована; в оной Росправной определены были люди, знатные и на приказные дела сведомые, которые все нерешимые по Уложеныо дела разсматривали, законы исправляя или вновь сочиняя, вообщем Сената собрании решили, чрез что оных новых законов, особливо в царство Феодора II и во время царевны Софии, так умножилось; да по пристрастиям и противных один другому, что уже и разобрать стало трудно; 3) во время его императорскаго величества Петра Великаго по усмотрению обстоятельств нуждных многие из того Уложенья главы особливыми указами и уставами уничтожены, как то из государственнаго, военных, морскаго и сухопутнаго, камер-коллежскаго, купецкаго и пошлинных регламентов, таком из указов и инструкцей, яко воевод­ской, конфискации, о наследстве шляхецком, о закладе и продаже деревень и пр., что все оные и другие множайшие инаго состояния, нежели в Уложенье, находится. Сие видя, его императорское величество Петр Великий с немалым прилежанием трудился, чтоб Уложенье вновь зделать, старые сумнительные статьи изъяснить, неполные дополнить, из­лишние и непотребные отвергнуть, а чего недостает, вновь сочиня, в доброй порядок привести и утвердить. Для котораго в пример повелел других государств законы перевести и, определи к тому способных людей прилежно трудиться повелел. О чем ея императорское величество ныне царствующая государыня, яко весьма нуждном деле, неоднократными указами подтверждать изволила, и уповаемо, если искуство и прилежность определенных к тому не оскудевает, то вскоре во всенародную пользу оное совершится.

113. Вы полагаете, что всему шляхетству необходимо нуждно законов учиться. Но понеже законы знать наиболее нуждно судьям и судящимся, а всему шляхеству всудьях быть неможно, для множества законов никому все наизусть вытвердить неудобно.

Ответ. Законов своего государства хотя всякому подзаконному учиться надобно, но шляхетству есть необходимая нужда. Первое, понеже шляхтич всякой по природе судия над своими холопи, рабами и крестьяны, а потом может по заслуге чин судии нести яко в войске, тако и в гражданстве. Другое, что едва обходимое ль, чтоб он сам суда или при­казнаго дела избежать мог и если не собственною своею, то своих причиною привлечется, и для того ему необходимо нуждно законы знать. Что же вы о множестве законов упомянули, то подлинно всех наизусть вытвердить и в памяти сохранить неудобно, однако ж главные должности из законов нуждно со младенчества учить, яко: 1) должность к государю; 2) должность к своему государству; 3) к родителям и единоутробным; 4) к своим домовным, яко жене, детем и домочадцам; 5) к протчим людем, в чем я имею право от других требовать и домогаться, при котором кратко притчины и происходящие из оных обстоятельства может понять. А когда в возраст придет, то нуждно ему должности и порядки, принадлежащие до судии и судящагося, на что особливо форму суда вытвердить и в памяти иметь потребно, а наконец, закона естественнаго правила учить.

114. Понеже судии имеют пред собою законы, по которым они судить должны, а хотя бы он всех указов не знал или не памятовал, могут ему судящиеся законы приличные представить.

Ответ. Правда, что судии законы пред собою имеют, да все ль они 'сущую силу и волю законодавца разумеют, в оном великое сумнительство; ибо многие приклады того видим, что, кроме коварства или пристрастия, не разумея силы закона, противо истинны решат, которые по законам нередко перевершивают. 2). Хотя уставов или законов у нас много, да если бы и еще их столько ж на разные приключения зделать, однако ж никак невозможно, чтоб какое обстоятельство не находилось, которое точно во всех тех законех написано не сыщется. И для того не знающие основания законов часто во мнениях погрешают или дело волочат, а ученому легко дознаться и по законам решить то же самое удобно. 3). Воля законодавца есть во всех законех, что всякия обиды, коварства и обманы пресечь, обиженнаго оборонить, а обидящаго смирить и наказать, немощнаго от руки сильнаго защитить. И потому судия дол­жен прилежно на состояние судящихся взирать и в том ухищрения коварнаго пресекать, а не знающаго силы к истинному оправданию на путь правды и надлежащему оправданию наставлять и в том ему вспомогать, что особливо и законами божескими утверждено и судиям определено. Но естьли судия есть в правилах, принадлежащих тому, неуче­ной, то, кроме пристрастия, незнанием тяжко погрешить и закон божий, яко же и волю законодавца, нарушить может. 4). Всякого судии есть должность в недостатке какого либо закона вновь сочинять таким порядком, что когда он от коего-либо высшего суда, яко градской от губернатора, губернии от Юстиц-коллегии, а оная от Сената требует на сумнительство решения, тогда оному повинно мнение представить. Но естьли он в правилах законов неучен, то паки правильно и порядочно оного мнения сочинить не может. И тако, неученой судия будет подобен безразумной машине, которая ничего собою в себе исправить не может и за неудобностию к надзиранию устроившаго часто вместо пользы вред приносит.

115. Я вас последнее спрошу, какие училища и где вы за полезнейше учредить разумеете.

Ответ. Сие вам выше показано и особливо указы Петра Великаго изъявляют, что по всем губерниям, правинциям и городам учредить надлежит, на которое он все монастырские излишные сверх необходимо нуждных на церкви доходы определил, и оных весьма достаточно; еще же и богу приятно, что такие доходы не на иное что, как в честь богу и в пользу всего государства употребятся. Но притом нуждно смотреть, чтоб: 1) оные, особливо что шляхетству нуждно, особно от подлости отделено было; 2) чтоб учители к показанию и наставлению нужднаго и полезнаго способны и достаточны, а паче от подания соблазна безопасны были; 3) чтоб все шляхетству нуждное всюду без недостатка к научению могло быть показано, и для того книг и иструментов надобно иметь з довольством; 4) чего казенное или определенное от государей не вынесет, то нуждно шляхетству самим на то доходы сложить и учредить, чтоб могло и других пользовать; а затем 5, последнее, что над всеми надзирание таким поручено было, которые довольное искуство в науках, а наипаче ревностное радение о пользе отечества изъявить в состоянии. И тако все желаемое хотя не скоро, но благонадежно устроиться может.

116. Не хотел более о том вопрошать, но принужден еще на сии пункты некое изъяснение требовать, особливо каким образом и где особно шляхетские школы устроить?

Ответ. Я вам прежде сказал, что наук шляхетских, особливо для тех, которые в военную услугу управляются, есть лучшее училище доднесь Кадетский корпус. Показанныя же во оном недостатки, видится, легко исправить, а избыточество отвратить и оных не токмо к воинским, но и гражданским неколико обучить удобно. Тако, 1) например, ныне на содержание во оном 360 человек положено денег до 700 000, и если экономию разсмотреть и излишние росходы уменьшить, то все, конечно, меньше 300 000 исправить можно; 2) если возможных своим содержаться, то есть которые сами не меньше 500 рублев или родителей их до 1000 с жалованьем в год дохода имеют, таковым содержания и одежд не давать, и если таковых содержание 160 человек выключить, то останется не больше 200 человек на казенном содержании; 3) теми осталыми деньгами, разве с малою прибавкою, можно в губерниях до 600 обучать, яко в Москве 200 и в Малороссийской, Белогородской или для обоих в Севске и в Казании по 100, в Воронежской, Нижегородской, Смоленской и Вологде по 50 человек, где довольно токмо учителей офицеров, книги, инструменты и училище казенным содержать, а ученики могут сами поблизости и дешевизни мест и от малых доходов сами содержаться, разве токмо для убозших по неколику покоев при училищах построить; и тако сей корпус Кадетской во всем государстве не меньше 1000 человек за те же деньги содержан быть может; 4) чтоб они гра­жданским делам могли обучаться, можно ис тех же корпусов к приказным делам в каждую коллегию, канцелярию или кантору, смотря по множеству и потребности дел, по нескольку человек, смотря по способности их, определить и по три дни в седмице до полудня им в канцеляриях обучаться, чего должны офицеры, а паче тех мест судьи прилежно надзирать, чтоб они прилежали, и секретари им все, что к наставлению и известию потребно, нескрытно показывали и в письме употребляли; а вместо того всем обучение ружьем оставить тамо 1 день в седмице, и то для тех токмо, которые не меньше 13 лет и не слабого состояния, чтоб их оным не изнурять и от нужднейших книжных наук времяни не уменьшать. Сим образом немалая часть шляхетства повсюду без труда обучаться могут.

117. Какое обстоятельство в учителех требуется?

Ответ. Частию о науке, частию и состояния их смотреть нуждно. В начале закона божия, чтоб были сами истинной богословии, яко же и благонравия правил довольно были научены, не ханжи, лицемеры и суеверцы, но добраго разсуждения. И ежели монахов летами не меньше 50 и жития добраго не сыщется, то не противно и мирских, имущих жен, в то употребить. 2). Офицеры суть главные учители, и хотя за недостатком у нас довольно ученых людей иноземцы употреблены, однако ж притом нуждно смотреть, чтоб не были молодые, жен и детей не имущие; а при оных хотя половина руских, таких, которые хотя склонность к наукам имеют. И к тому могут из первых обученных и неколико в армии служивших употребиться. 3). Учители протчих всяких наук хотя все иноземцы, токмо б каждой в своей науке не токмо довольно сам учен, но и к познанию достаточные способности имел; ибо не всякой ученой к на­учению других есть способен, особливо люди свирепаго и продерзаго нрава к научению младенцев не способны. 4). Как для обучения по губерниям, так и партикулярных училищ нуждно таких учителей из руских приуготовлять, чтоб не всегда иностранных с великим убытком выписывать, то можно из гимназий подлых, взяв в каждую науку человека по два, в помощь иностранным определить. И тако чаятельно своих учителей со временем довольно способных получить.

118. Книги, мню, нетрудно у нас для научения достать, понеже прежде хотя и не столько печатали, а довольствовались, ныне же, видим, непрестанно новые выходят. А к тому для учащихся других языков всегда можно из Немецкой земли довольство достать?

Ответ. Удивляюся, что вы сказываете, якобы у нас для научения книг довольно. Но каких, разве азбук, и часовников, то правда, что иногда их нетрудно достать, да часто случается, что и тех достать неможно. Что же новых книг принадлежит, то весьма таких мало, каковые к научению юности потребно. Мы доднесь не токмо курсов мафематических, гистории и географии российской, которые весьма всем нуждны, неговорю о высоких философских науках, но лексикона и грамматики достаточной не имеем, а что ныне печатаны, то, кроме примечаний, при авизах седмичных, все, почитай, для забавы людем некоторыми охотники переведены, а не для наук сочиненные. Но разве о тех думаешь, что вечно достойныя памяти Петр Великий, как сам до артиллерии, фортофикации, архитектуры и пр. охоту и нужду имея, неколико лучших перевести велел, и напечатаны, но и тех уже купить достать трудно, а более, почитай, не видим. И сей недостаток не может никогда наполниться, доколе вольные друкарни з безопасным учреждением устроятся.

119. Как мнишь шляхетству собственные училища иметь, ибо ваше прежднее о потребности домовных школ сказание приводит в сумнительство?

Ответ. Сие я разумею посредственное междо домовными и государственными, что избежания во оных избыточеств и недостатков сами то исполнить должны, чего желать можно. Учреждению же и содержанию их можно с пользою, пример взяв от аглинских и француских учреждений, по способности состояния нашего государства устроить. Например, малаго училища для самых младенцев, где токмо до 50 персон, языков немецкаго и францускаго, також арифметики и геометрии первых частей, -а по-руски читать и писать, яко в семинариях обучать, а при учении языков тех из библии, катехизма, генеральной руской гистории и географии начало вводить, надобно 3 учителя, которым в год по 300 рубл.; содержание дома, свечи, дрова, служители и протчее 300 рублев. Учеников из убожества 10, которым содержание от училища дать 300 руб., ибо сии для того нуждны, чтоб более в науках прилежали, учителям к наставлению других помогали и сами впредь совершенными учителями быть могли. И тако росхода в год хотя 1800, но надобно положить на библиотеку и протчее чрезвычайное до 700, итого 2500 руб. На оное, по состоянию нынешнему по 10/100, требуется капитал 25 000 руб. И естьли кто от шляхетства на созидание оной положит денег 500 р., то его сын, внук и вечно наследники всегда неперерывно, без платежа учителем, может одного, и положившаго 1000 руб. два младенца обучаться будут. Токмо на сие нуждно такую привилегию от ея императорскаго величества иметь, что оной капитал и училище, яко же и вечно наследственное обучение рода того, без всякой опасности осталось, а притом и о всегдашнем надзирании над оным учреждение внести, чрез что та польза может быть, что когда первую увидят в добром состоянии, то в других местех многие равномерно устроятся, а младенцы в государственные училища по 12 летех будут с довольными основании приходить. И тако польза партекулярная и общая всего государства умножится.

120. Что в правлении нуждное разумеете?

Ответ. Сие есть главнейшее и нужднейшее в государстве, чтоб правление всех в государстве училищ такое было, которое б в состоянии находилось все вреды и препятствия ко умножению наук предуспеть, а вкрадшияся отринуть, о сохранении общей пользы прилежать и оную колико удобно умножать. А понеже науки и училища разных качеств и много о всем разсуждения всегда требует, то весьма нуждно, чтоб для онаго особливое собрание или коллегия учреждена была, которая б всегда на все училища, какого б звания они ни были, внятное надзирание на их порядки и поступки, а ко исправлению и лучшему учреждению власть имела. И для того весьма потребно из главнейших россий­ских как духовных, так мирских хотя по одной персоне, а к тому для помощи неколико посредственных определить, а наипаче таких, которые как в науках неколико знания и охоты имеют, чтоб в ревности и прилежности не оскудевали. Чрез что в краткое время более, нежели доднесь, пользы государству во всех обстоятельствах приобрестися может, чего от сердца желаю и сей разговор оставляю.

121. Правда, мы довольно о пользе науки говорили, и я весма тем нахожусь доволен, что мне далась причина о таком полезном всему отечеству деле слышать, токмо какой успех ис того быть может, кроме того, что мы сим разговором толико время продолжили, ибо я и то приметил, что некоторые, слыша оное, посмеявся, вышли, а может вместо благодарения бранить станут.

Ответ. Что вы сумневаетесь о плоде сего разговора, я удивляюсь, понеже вы могли приметить, что многие бывшие при сей беседе со вниманием слушали, и надеюся, что в разсуждение примут и оное в свою и ближняго пользу употребят таким образом, что могут и другим, равномерно или еще лучшим порядком и со умножением объявя, к пользе объявить, а к научению детей родителем охоту подать. Что же вы приметили некоторых уничтожающих, презирающих или и дурачащих нас, то истинно может быть правда, только вы не извольте дивиться, что такие люди находятся, которые по злонравному нраву все доброе и их буйству противное за зло почитают, ибо с одного цвета вредительный по природе паук получает отраву, а блаженная пчела с того же цветка приносит мед. Равномерно и в сих, злые, ухватясь за какое-либо слово, на зло толковать начнут, да есть ли причина того невинному бояться. Я не говорю, чтоб я, говоря так, много не погрешил, но и того но отрекаюсь, когда меня кто обличит правильно, в чем погрешено, я готов исправиться и его за показание лучшаго знания благодарить. А наконец, представляю вам на таковых слова премудраго Соломона: «Не обличай безумнаго, да не возненавидит тя, сказуй праведному, и приложит приимати» (Притчи, гл. 9, ст. 9). Чим окончав, желаю вам и всем, принявшим сие во благое, благодать приобрести во веки. Аминь.